Житейские истории

Тут открывается дверь и выглядывает миловидная женщина с пепельными волосами в сиреневой блузке. Она улыбается, прикрывая рот рукой.

— Клавдия Семеновна, вы скоро?

— Скажите, чтоб не занимали! Щаса я, щаса!

Она берет бланк направления, обреченно вздыхает и начинает писать.

Мужчина ерзает на стуле, пытается заглянуть, но не может.

— Фамилия? — спрашивает Клавдия Семеновна.

— Вереницын! — с готовностью отвечает мужчина.

— Сколько годочков?

— Тридцать три, — жалобно тянет он.

— Такой молоденький! Моему бы тоже было, если бы не беда, — ностальгирует Клавдия Семеновна.

Через полминуты, почесав за ухом, она протягивает учителю Вереницыну справку.

— Ну вот и все… На… вам!

Тот берет ее и читает. Справка скачет в руках. Врач трет лоб, на котором краснеет полоска от резинки.

— Это что? Что?! — возмущается Вереницын. — Считает, что в гортани опухоль в течение трех лет?! К врачу-невропатологу? Да вы что, охренели? У меня горло болит, кровь идет, а вы? Вы меня что, дураком, что ли, считаете?..

— Не считаю, не считаю! — уверяет Клавдия Семеновна. — Успокойтесь! Все нормально!

— Да как же все нормально? — бушует учитель. — Я плюю — и кровь?! В раковине кровь! Это нормально? У меня горло, а вы? У меня кровь, понимаете, а вы… Вы не свое место занимаете! Не свое! Ваше место не здесь! Ваше место…

— Не надо! Не надо нервничать! — успокаивает его Клавдия Семеновна. — Сходите, вас посмотрят… Ничего же страшного…

Вереницын комкает справку и бросает ее прямо в Клавдию Семеновну. Бумажка падает на стол.

— Я же не дурак! — разоряется он. — У меня горло! Горло болит! Я целый час, целый час в очереди простоял, а вы…Весь взмок здесь, стоял… Все на ботинки мои смотрели… У меня нормальные ботинки!

— Чего разошлись-то? Чего? — увещевает его Клавдия Семеновна. — У меня много вас! Вы аж двадцать девятый! И каждый еще к себе чего-то требует!

И, исчерпав все доводы, кричит так, словно просит о помощи:

— Следующий!..

Однако больной не спешит капитулировать.

— Правильно мой отец говорил! Правильно! Милиция, врачи — вот самое худшее, — кричит он. — Не сталкивайся, говорил. И он был прав! Как он был прав! Ведь до операции он был как огурчик, как огурчик!..

— Если хочешь быть здоров, убивай всех докторов! — кричит он, затем левой рукой подбрасывает кепку-ушанку, а правой бьет по ней с такой злобой, точно перед ним лицо министра здравоохранения.

— Не-на-ви-жу! Чтоб вы сдохли! Сидите здесь! Чтоб вы сдохли!

И он выбегает из кабинета и хлопает дверью.

Врач-отоларинголог с двадцатидвухлетним стажем Клавдия Семеновна Морданова пытается успокоиться и начинает делать точечную акупунктуру лица.

— Все болезни от нервов… от нервов… от нервов, внушает она себе, вдавливая указательный палец в переносицу. Но внезапно багровеет и бьет кулаком по столу.

— Следующий, бляха муха!..

Продолжение следует…

«Жду ответа», — дрожащей рукой вывел Павел Григорьевич в самом низу серого листа бумаги, вырванного из школьной тетради, и тут же выронил из руки синюю тридцатипятикопеечную ручку с колпачком, обгрызенным когда-то его сыном. В глазах его помутилось. Поплыл дубовый письменный стол с неровной крышкой, сработанный еще при царе Горохе, поплыли книжные полки с аккуратно сложенными стопами пожелтевших газет «Правда» и с папками бумаг, поплыла и комната с выцветшими обоями на стенах… По морям, по волнам…

Закружилось его однокомнатное мироздание и понесло ослабевшего хозяина к кипучему водовороту, где бурлящая вода подхватила его и понесла куда-то вниз. А он и не пытался противиться, полностью отдавшись воле воды. А стихия затягивала его все глубже и глубже в воронку, пока наконец он не перестал ощущать, что же с ним происходит… Умер, решил старик.

Ан нет. Его босые ноги нетвердо ступали по мерзлой земле. Он шел в кромешной тьме, шел наугад. Сначала медленно и осторожно, боясь запнуться и упасть, затем все быстрее и быстрее, пока, наконец, отчаяние и страх перед неизвестностью не овладели им, и тогда он побежал изо всех своих сил… Он бежал, часто спотыкаясь и падая, торопливо вставая, затем снова падая и снова вставая, бежал неведомо куда…

И чудо свершилось… Прямо перед ним возникло холодное голубое свечение, и через минуту его привыкнувшие к темноте глаза ослепила ярчайшая вспышка света, а когда он наконец смог видеть, прямо перед ним посреди огромного пустынного поля стоял величественный трехэтажный особняк… Не дом, а настоящий дворец, доверху заваленный золотом, серебром и драгоценностями… С гаражом на 12 самых дорогих авто, с отделанным мрамором бассейном, с прекрасным ухоженным садом, с подъездом, обстреливаемым глазками телекамер…