Читаем Житейские воззрения кота Мурра полностью

– И мне, – ответила Бенцон, – организм принцессы кажется непостижимым. – Мать всегда была здравомыслящей, разумной, свободной от всяких чрезмерно яростных и пагубных страстей. – Последние слова Бенцон произнесла тихо и глухо про себя, причем потупила взор.

– Вы имеете в виду княгиню? – спросил князь с ударением, ибо ему казалось непривычным присоединять к слову мать титул княгиня.

– Кого же еще, – напряженно возразила Бенцон, – кого же еще я могла иметь в виду?

– Разве, – продолжал князь свою речь, – разве последний фатальный случай с принцессой не развеял успеха всех моих стараний и не омрачил мою радость по поводу ее скорого замужества? А ведь замужество так соответствовало бы моим желаниям! Ибо, милая Бенцон, entre nous soit dit[125], внезапная каталепсия принцессы, которую я приписываю лишь сильной простуде, была, видимо, одна лишь повинна во внезапном отъезде принца Гектора. Он хотел разрыва, и, juste ciel[126], я сам должен это признать, я не могу ему вменить этого в вину, так что, если бы уже и без того приличие не запрещало бы всякое дальнейшее сближение, уже это меня, князя, должно было бы удержать от каких-либо новых шагов ради исполнения этого желания, от которого я, впрочем, отказываюсь лишь с большой неохотой и лишь под давлением чрезвычайных обстоятельств. Вы, конечно, признаете, милая дама, не правда ли, всегда есть нечто пугающее в том, чтобы иметь дело с супругой, которая подвержена подобного рода удивительным припадкам. Не окажется ли такая княжеская и в то же время каталептическая супруга вдруг посреди самого блестящего придворного приема охвачена своим недугом и не застынет ли она вдруг как автомат, вынуждая тем самым всех прочих достойных присутствующих подражать ей и также застыть и оставаться недвижимыми? Конечно, такой придворный прием, охваченный всеобщей каталепсией, можно при желании счесть самым торжественным и возвышенным изо всех, какие только бывают на белом свете, ибо малейшее нарушение надлежащего достоинства станет невозможным даже и для самого легкомысленного из приглашенных. Но все же чувство, которое овладевает мною именно в такие семейственно-отеческие мгновения, как вот здесь, за карточным столом, дает мне право заметить, что подобное состояние невесты способно возбудить в сиятельном женихе нечто вроде ужаса, брр… мороз по коже… и поэтому, Бенцон!.. Вы прелюбезная и необыкновенно рассудительная особа; быть может, вы сумеете найти какую-либо возможность уладить дело с принцем, какое-нибудь средство…

– В этом вовсе нет необходимости, ваша светлость! – с живостью прервала Бенцон князя. – Не болезнь принцессы так быстро прогнала принца прочь, здесь замешана другая тайна, и в эту тайну впутан капельмейстер Крейслер.

– Как, – воскликнул князь в полнейшем изумлении, – как, что вы говорите, Бенцон? Капельмейстер Крейслер? Так, значит, все-таки правда, что он…

– Да, – продолжала советница, – да, ваша светлость, раздор между ним и принцем Гектором, раздор, который, по всей вероятности, был улажен чрезмерно героическим образом, и был тем обстоятельством, которое удалило принца.

– Раздор, – прервал князь советницу Бенцон, – раздор – улажен – героическим образом! Выстрел в парке – шляпа, забрызганная кровью, Бенцон! Это ведь совершенно невозможно – принц – капельмейстер – дуэль – поединок, и то и другое ведь совершенно немыслимо!

– Вполне, ваша светлость, – продолжала Бенцон, – несомненно, что Крейслер действовал на душу принцессы слишком могущественно, так что тот странный страх, да, тот ужас, который она впервые ощутила в присутствии Крейслера, стремился преобразиться в пагубную страсть. Возможно, что принц был достаточно проницателен, чтобы заметить, что в Крейслере, который с самого начала пошел ему наперекор, в Крейслере, который отнесся к нему с недружелюбной иронией, он обрел противника, от коего принц считал необходимым избавиться. Не в этом ли причина того деяния, которое, собственно, можно извинить лишь тем, что принц действовал под влиянием уязвленного чувства чести; принца подстегивала ревность, но, слава Всевышнему, – задуманное принцем не удалось! Я признаю, что все это, вместе взятое, еще не объясняет поспешного отъезда принца Гектора и что, как уже сказано, во всем этом таится еще некая темная тайна. Принц бежал, как мне рассказала Юлия, в ужасе от миниатюры, которую Крейслер носил при себе и которую он показал принцу. А впрочем, как бы то ни было, Крейслер исчез – и кризис у принцессы прошел! Поверьте мне, ваша светлость, если бы Крейслер оставался здесь, то в груди принцессы ярчайшим пламенем вспыхнула бы страсть к нему и она скорее согласилась бы умереть, чем отдала бы свою руку принцу. Теперь же все сложилось иначе, принц Гектор скоро вернется, и венчание с принцессой положит предел всем нашим опасениям.

Перейти на страницу:

Похожие книги