Житие Дон Кихота и Санчо по Мигелю де Сервантесу Сааведре, объяснённое и комментированное Мигелем де Унамуно

Бесценный эпизод с Роке Гинартом теснейшим образом связан с самой сутью истории Дон Кихота. И в то же время отражает народный культ разбойничьего ремесла, — культ, никогда не исчезавший у нас в Испании. Роке Гинарт был предшественником многих благородных разбойников, предания о подвигах которых, передававшиеся и распространявшиеся с помощью лубочных изданий и романсов в исполнении слепцов, вызывали восторг и восхищение у нашего народа: тут вам и Диего Коррьентес, благородный разбойник по самой своей сути, и красавчик Франсиско Эстебан, и Хосе Мария, король Сьерра–Морены, и гаучо Хуан Морейра там, в Аргентине,²²¹ и многие–многие другие, покровителем которых на небесах в представлении нашего народа является святой Димас.

Когда распяли Господа нашего Иисуса Христа, один из злодеев, распятых рядом с Ним, злословил Его и говорил: «Если ты Христос, спаси Себя и нас». Другой же говорил, унимая его: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал». И сказал Иисусу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое». И тогда сказал ему Иисус: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк.23: 39—43).

Больше в Евангелии нигде не встречается столь решительное утверждение: «…будешь со Мною в раю», такое обнадеживающее уверение в спасении. Единожды канонизирует Христос, и происходит это с разбойником в момент смерти. И канонизируя его, Он канонизирует смирение, коим пронизан наш культ разбойников. Но почему Он свершает это, ведь Он сурово клеймил стольких книжников и фарисеев, людей честных согласно закону? Потому что они сами считали себя честными, подобно фарисею из притчи, в то время как разбойник, подобно мытарю из той же притчи,²²² признал свою вину. Именно за смирение вознаградил его Иисус. Разбойник признал себя виновным и уверовал в Христа.

Никто не вызывает в народе большей неприязни, чем Катон,²²³ который мнит себя праведником и словно вещает: смотрите на меня и учитесь у меня быть честными. Роке Гинарт, напротив, не превозносил свой образ жизни, но признался Дон Кихоту, что нет образа жизни более беспокойного и тревожного, чем у него, и что привела его к такому образу жизни жажда мщения наперекор и назло его собственному разуму; и он добавил: «…поскольку одна бездна влечет к себе другую и один грех тянет за собой другой, мои мщения так переплелись между собой, что я мщу уже не только за мои, но и за чужие обиды; но, по милости Господа, я, хоть и вижу себя погрязшим в лабиринте своих заблуждений, все же не теряю надежды выбраться из него в гавань спасения». Это отзвук мольбы святого Димаса. И нам кажется, то же самое слышится у святого Павла: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. (…) Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:19, 24).