Житие маррана

Чинно и смиренно, как и положено, вошли друзья в монастырскую церковь с сияющим алтарем и резными хорами из кедрового дерева. Франсиско перекрестился и помолился. Потом на цыпочках прокрался к боковой дверце и, стараясь не шуметь, отодвинул засов. Он ожидал увидеть обычную галерею, а очутился в зачарованном царстве: кругом на золотистых плитках сверкали сапфиры и рубины. Юноша ошеломленно заморгал. Посреди внутреннего двора, в окружении голубых, желтых и красных цветов росли пальмы, а по краям тянулась галерея с рядами колонн, украшенных чудесными изразцами, не так давно привезенными из Севильи и уложенными с превеликим тщанием. Благоговейно, боясь разрушить чары, Франсиско шагнул вперед и коснулся прохладной узорной поверхности.

Тут подоспел Лоренсо Вальдес и немедленно принялся ковырять изразцы ногтями, надеясь добыть драгоценные камни, скрытые, как ему казалось, под прозрачной эмалью. Поскольку все попытки оказались тщетными, сын капитана копейщиков разочарованно вздохнул и потащил Франсиско обратно на площадь, где кипела жизнь.

— Успеешь еще найти своего монаха.

На галерее так никто и не появился. Друзья вышли из церкви и окунулись в водоворот шумной городской суеты.

По новому каменному мосту они добрались до бульвара Аламеда, где в тени деревьев журчали фонтаны, и увидели вице-короля, который как раз выехал развеяться в сопровождении роскошной свиты. Пажи и придворные старались оттереть друг друга и подобраться ближе к господину, чтобы перемолвиться с ним словечком. А Франсиско и Лоренсо спустились к реке Римак, напоили коня и мулов, да и сами утолили жажду. Вице-король тем временем уже повернул назад, во дворец, но по дороге остановился на мосту, дабы прочитать собственное имя и титулы, выгравированные на камне одной из башенок. Затем взгляд его высочества обратился вниз, на берег, скользнул по водоносам, по чернокожим прачкам, а заодно и по двум юным путешественникам.

Лоренсо заметил это, несказанно обрадовался и прошептал:

— Он посмотрел прямо на меня! Вице-король меня заметил!

Капитанский сын тут же вообразил себя в роскошном гвардейском мундире. Блестящее будущее было обеспечено.

61

Странное дело: Франсиско совершенно не хотелось ехать в порт Кальяо, а ведь именно это и было целью путешествия — там жил отец. Предстоящая встреча с братом Мануэлем Монтесом тоже совсем не радовала, но юноша не мог нарушить обещание, данное комиссару Бартоломе. А уж от мысли о том, что придется пройти мимо грозного дворца инквизиции, сердце и вовсе уходило в пятки, но любопытство пересиливало страх. Что ж, хочешь не хочешь, а довести задуманное до конца все-таки надо.

Лоренсо пожелал другу удачи и подарил одного из трех мулов. Двух оставшихся да солового коня вполне хватало, чтобы достойно явиться пред ясные очи начальника гвардии. Мимолетное внимание вице-короля вселило в юного честолюбца неколебимую уверенность в том, что ему уготована славная военная карьера. Его ждут и борьба с язычниками, и битвы с пиратами, и карательные экспедиции против непокорных индейцев — словом, всё, о чем он мечтал.

Друзья обнялись, и Франсиско, ведя за собой мула, отправился туда, куда столько раз переносили его ночные кошмары: прямо к дворцу инквизиции.

Он шагал по самой обычной оживленной городской улице. Ноги прохожих давным-давно стерли следы его отца, его брата и других арестантов, которых вели по этой мостовой в тюрьму. К седлу, помимо прочей поклажи, была надежно приторочена котомка с хирургическими инструментами, парчовым футляром и Библией. Свернув за угол, мул внезапно заартачился, да и Франсиско остановился как вкопанный: вот он, тот самый величественный фасад. Высоко на портике под изображением креста сияла надпись: Domine Exurge et Judica Causa Tuam — «Восстань, Боже, защити дело Твое». Две витые соломоновы колонны высились в почетном карауле справа и слева от тяжелой резной двери. Это через нее входили и выходили служители инквизиции, облеченные грозной властью. Вдруг на крыльце возник какой-то человек в черном, нетерпеливо постучал. Дверная створка приоткрылась, и он скользнул внутрь. На юношу точно могильным холодом повеяло, и неспроста: то был знаменитый инквизитор Гайтан. От ужаса у Франсиско сперло дыхание, руки стали машинально ощупывать поклажу: инструменты и футляр с ключом пропали! Он распутал тесемки и принялся судорожно рыться в котомке. Уф, показалось! Все на месте. На лбу выступили капли пота, сердце колотилось как бешеное.

Бесконечно длинные стены дворца одним видом своим наводили тоску. За ними скрывались бесчисленные каменные мешки и пыточные камеры.

Погруженный в тягостные раздумья Франсиско отправился в доминиканский монастырь и вновь вошел во дворик с сияющими изразцами. Брат Мануэль Монтес встретил юношу вежливо, но сухо. Интересно, ждал ли он гостя из далекой Кордовы? Монах напоминал ходячие мощи: череп, обтянутый бледной кожей, из запавших глазниц смотрят мутные белесые глаза. И почему это брат Бартоломе направил его к такому черствому и неприветливому человеку?