Жюль Верн

21 марта Жюль Верн подтверждает, что обманываться не стоит.

Бедная Онорина останется прикованной к постели, а тем временем музыка будет греметь над толпой гостей, собравшихся в просторных банкетных залах амьенского ресторана. Делать было нечего, пришлось смириться; Жюль Верн вместе со своей падчерицей любезно принимал гостей. Костюмы были весьма оригинальны — от карабинеров Оффенбаха до трех космонавтов, выходящих из снаряда, как в романе «С Земли на Луну», но в роли Мишеля Ардана выступал на этот раз сам Надар. Радушный хозяин сумел скрыть свое огорчение и улыбался шуткам.

Вот как описывал Этцелю это празднество сам Жюль Верн:

«Раз уж живешь с провинциалами, приходится подлаживаться под их нравы. Вот Вам причина этого бала, а он и в самом деле был великолепен. Устраивая его, я знал, что доставлю своей жене огромное удовольствие. Но увы! Жена не могла на нем присутствовать! Устроить такого рода бал в Амьене в какой-то иной форме было просто немыслимо. Я занимаю здесь нейтральное положение, потому-то мне и удалось собрать столь блестящее общество, скажем прямо, ни одному политическому или промышленному деятелю это было бы не под силу.

Денег потрачена уйма, и в Париже и в Амьене, а это в конечном счете неплохо для всех… Вам известна одна из причин, по которой я живу в Амьене. Вы же знаете, жизнь в Париже с такой женой, как у меня, была бы попросту невозможна. Так вот, с волками жить, по-волчьи выть, тут уж ничего не поделаешь. Если бы только моя жена могла прийти на этот бал! А отложить его тоже было нельзя: гости приехали из соседних городов и даже из Парижа».

Оригинальность бала, состоявшегося 2 апреля 1877 года, не преминула вызвать толки в прессе, а это не могло не растревожить благоразумного Этцеля, которому писатель, жертва своей популярности, вынужден был объяснять:

«Так вот к вопросу о бале. Я абсолютно непричастен к заметкам и рисункам, которые появились в связи с этим в газетах. Согласен, что толки об этом вечере не ограничились пределами города. Я дал этот бал, чтобы обеспечить моей жене и детям достойное положение в городе. Поймите меня правильно: того, что случалось раньше, больше не повторится, меня не станут уже приглашать одного. Хотя лично я предпочел бы употребить истраченные 4000 франков на путешествие!»

Для Онорины же дело совсем чуть было не кончилось скверно. 15 апреля Жорж Лефевр, зять Онорины, направил Этцелю отчаянное письмо:

«Нас постигло ужасное несчастье: вернувшись из Нанта, госпожа Верн тяжело заболела и, как только добралась до Амьена, тут же слегла. Непрекращающееся кровотечение, казавшееся нам неопасным, привело к полной анемии, и неделю назад врачи заявили, что моей теще угрожает смерть…»

Несколько дней спустя Жюль Верн подтвердил сказанное в этом письме.

Потом все-таки настало улучшение, и врачи перестали тревожиться за жизнь Онорины.

Ее муж тут же подумал о своем излюбленном средстве: «Ей требуется море и хорошая погода».

Чтобы заставить Онорину отправиться в Нант, где климат был мягче амьенского и где, как полагали все, она постепенно смогла бы встать на ноги, Жюль Верн просит Этцеля посоветовать ей это путешествие.

Решено было, что Онорина поедет в Нант одна, хотя чувствовала она себя не очень хорошо. А муж должен был выехать к ней из Ле-Трепора на «Сен-Мишеле II» Этому плаванию «сильно мешала непогода, но мы вышли победителями, я хорошо отдохнул», — писал Жюль Верн.

31. ЗАБОТЫ

Мишель Верн — сын, который причиняет писателю немало беспокойств. Как относиться к этому фантастическому существу, любителю богемы, который делает все, что взбредет ему в голову?

Радость, которую доставило писателю приобретение яхты, лишь отчасти облегчила бремя снедавших его забот. Больше всего его беспокоил сын. Мишель родился 3 августа 1861 года, и в ту пору ему уже минуло шестнадцать лет, в этом трудном переходном возрасте подростка подстерегало немало опасностей.

Еще в раннем детстве Мишель доставлял своим родителям много хлопот, его крики постоянно мешали писателю работать. Само собой разумеется, забота о воспитании мальчика прежде всего ложилась на мать, но та в силу своей слабости оказалась посредственной воспитательницей; что же касается отца, то он все свое время проводил в рабочем кабинете, не вникая в домашнюю суету.

Однажды, выведенный из себя ревом малыша, Жюль Верн выбежал из своего кабинета, чтобы узнать о причине шума. Онорина без тени смущения заявила: «Он требует маятник стенных часов!» Углубленный в свои мысли, писатель воскликнул: «Так отдайте ему маятник, и пусть он уймется!»

Ребенку все было дозволено, его малейшие капризы тут же исполнялись и даже поощрялись. Отец ни во что не вникал, а мать забавляло это.

В конце концов отец решил препоручить своего сына заботам профессиональных воспитателей. Но когда Мишеля определили в интернат Абевильского коллежа, было уже, без сомнения, слишком поздно.