Живая тьма

В этот день Вадим выходил через центральные ворота рынка, тёплым, осенним, сентябрьским днём, под мирное чириканье воробьёв и воркование голубей, согретых остывающим солнцем. В руках молодого мужчины была полупустая авоська, а дома ждала жена и дочка. Денег не было, и поэтому Таршин был предельно взведён мыслью, где бы добыть хоть какой-то калым, позволяющий дотянуть до зарплаты. Скорее всего, из-за столь значимой совокупности негативных факторов и состоялась эта судьбоносная беседа:

– Вадим, – сказал Роман Сергеевич, сидя за рулём отцовского «Мерседеса», заприметив проходящего мимо Таршина – может, хватит тебе гайки крутить, да в мазуте ковыряться? Времена нынче другие. Так много не заработаешь, а тебе еще дочку кормить. Давай к нам? Отец со стороны людей не берёт, но за тебя я замолвлю словечко по старой дружбе.

– Не могу я, Роман Сергеевич, – мягко улыбнулся Таршин, вздрогнув от неожиданности.

Он был настолько погружён в свои невеселые мысли, что даже не заметил эту опасную компанию, которую прочие прохожие обходили по другой стороне улицы:

– Ты же знаешь, Роман Сергеевич, что не моё это быть крутым братком, хоть и в камуфлированной форме, – как всегда прямо ответил знаменитому преступнику, Вадим.

– А я тебя в бандиты и не зову, – улыбнулся Роман, закуривая дорогую сигарету, – Знаю, что человек ты честный. За что и уважаю, – Январёв выпустил дым, задумчиво уставившись в голубое небо через лобовое стекло дорого автомобиля, – Людей не хватает, Вадим… Отморозков сейчас много развелось. Бывает, шалят по торговым точкам, которыми занимаюсь лично я. Поэтому приходится расширять штат.

– То есть и обычные ребята понадобились? Не только бывшие милицейские?

– Именно так. Мы с отцом решили набрать охранников второго эшелона, которые не будут выполнять специфические поручения, а заниматься только непосредственно своей деятельностью. Ты парень крепкий, плечистый, Вадим! Платить будем хорошо. Разъезжать с напарником будете на иномарке. Поглядим за тобой, и быть может, выше протянем – сменой руководить, а потом и вообще всем агентством, на должности генерального. Ты как?

– Подумать бы, Роман Сергеевич… – Таршин был ошарашен столь неожиданным предложением.

– Да не ссы ты, – хлопнул по плечу железнодорожника своей мускулистой рукой короткостриженый Иван, вышедший размяться, – место то блатное. Ты столько и за полгода не заработаешь, сколько там за месяц платят.

С недавнего времени лицо Дуба, аккуратно рассекая кожу над и под левым глазом, пересекал ровный и тонкий шрам, который, как говорила упрямая молва, для устрашения людей, молодой телохранитель сделал себе сам.

– Ваня тебе плохого не посоветует. Долго не думай, друг! – внёс свою лепту и Павел, сидя на пассажирском месте, справа от водителя.

Вадим замялся. Он прекрасно понимал, что необдуманно дать своё даже простое, формальное, словесное согласие на новую работу, равнозначно подписанному контракту. Такие люди не шутят и всё воспринимают предельно серьёзно.

Прищурившись, Роман наблюдал за реакцией Таршина. Понимая, что Вадим не готов дать сиюминутный ответ, Январёв решил дать ему достаточно времени на размышления:

– Если что, в клубе нас найдёшь вечером. Там и скажешь что решил. Ну, а нам пора, – Роман махнул рукой и телохранитель, вышедший размять ноги, послушно и проворно скрылись в недрах «Мерседеса», – ты, правда, не тяни. Место тёплое и вакантное.

Лихо, сдав назад, чёрный автомобиль сделал несколько опасных манёвров, едва не поцарапав рядом стоящие машины. Взвизгнув покрышками, немецкая машина стремительно унеслась вдаль, неся в своём чреве банду отъявленных отморозков, с кем приходилось считаться обычным гражданам новой России.

Из-за маленького ребёнка, ругаться приходилось шёпотом:

– Вадим! Ну чего сомневаться? Ты прекрасно знаешь, что в Локомотивном Депо ты никогда не выберешься из обычных слесарей! С твоей-то прямотой – тихо ворчала Алена, у плиты наливая полную тарелку душистого борща.

– А в охранном агентстве, чем лучше? Быть до конца дней обычным пехотинцем? – так же тихо возражал ей Вадим, осторожно перенимая полную посуду.

– Если Роман Сергеевич зовёт и что-то обещает, значит, есть в тебе толк! – Алёна осторожно опустилась на белый табурет, слегка скрипнув ножками по пластмассовой, сине-белой плитке кухни, – Роман очень противоречивый человек, но его слову можно верить!

– Если только оно брошено не в наркоманском угаре! – выпалил Таршин и, помимо своей воли, оглянулся назад.

Сам того не желая, Вадим поднял самую запретную тему в городе, за распространение которой, с очередной прогулки можно было и не вернутся.

Поговаривали, что семья Январёвых, ко всему прочему, прикрывает и подпольный рынок наркотиков, расцветший с развалом Советского Союза. Злые языки, также говорили, что ни единожды видели Романа Сергеевича в странном, агрессином состоянии и приписывали подобные выходки воздействию психотропных веществ.