Живая тьма

– Да? Не пойман – не вор. Или с недавнего времени, ты веришь исключительно слухам? – глаза Алёны вспыхнули скрытым гневом, – посмотри вокруг, Вадим. Электрическая плитка вот-вот умрёт от старости. В ванной второй месяц течёт кран и у нас нет ресурсов заменить его на новый агрегат. Мы стали часто ругаться. Нынешние условия жизни давят на нас. Когда последний раз мы смотрели друг на друга не как муж на жену, а как молодые любовники?

– Прости, я просто устаю на работе…

– Вот видишь, Вадим! Работа на железной дороге, ко всему прочему, отнимает все твои силы. Впустую отнимает…

Алёна практически никогда не плакала. В последний раз, Вадим видел слёзы на её глазах, когда умер его отец. Она была очень стойким человеком, но видимо и её стала подтачивать нищета.

Стремясь разрядить обстановку, Вадим осторожно встал, и, взяв полупустую тарелку борща, поставил его на столик у плиты, после чего медленно развернулся к жене:

– Все силы, говоришь? – даже в домашней ночнушке Алёна была очень сексуальна, – это мы сейчас проверим, – с улыбкой, тихим голосом проговорил Таршин и резко, всем телом, прильнул к жене.

Усилием крепких рук он легко посадил супругу на стол:

– Хорошо, я соглашусь на новую работу. Лишь бы ты была довольна. Ну а пока, давай-ка вспомним молодость…

– Ой, старик, какой нашёлся, – улыбнулась Алёна, принимая игру, – давай поглядим, на что ты ещё способен. Только тихо. Дочку разбудишь…

Глава 7. Роковая смена

На новой работе, с новыми обязанностями, полгода пролетело незаметно.

Переход с места на место был очень быстрым. Под давлением Романа Сергеевича, отел кадров Локомотивного Депо города Медведьевска крайне оперативно уволил ценного работника, а новый отдел ООО ОА «Вымпел», подчиняющийся семье Январёвых, еще более быстро принял Вадима на новую должность. Ко всему прочему, вместе с новой, стильной камуфлированной формой, Таршину выдали приличный аванс, на первые расходы, что позволило и заменить электроплитку, и поменять кран, и ещё докупить несколько полезных вещей, значительно приободрив быт и уют в квартире.

Работа была не пыльной. Знай себе катайся по объектам, да реагируй на вызовы.

Бывали и драки. Редко, но метко, на объектах, подконтрольных семье Январёвых, особенно в увеселительных заведениях, начинали буянить уж совсем отъявленные отморозки. Если простой, разъяснительной беседы не хватало, приходилось физически ломать супостата и отвозить в местный отдел милиции.

Поначалу Вадим стеснялся применять силу, понимая, что он значительно подготовленнее многих оппонентов. К тому же, привыкший вести честный поединок один на один, Таршин не менее сильно стеснялся скручивать одинокого человека усилиями двух-трёх сотрудников группы быстрого реагирования. Правда, уже на третий месяц, былое стеснение было вытеснено новым чувством раздражительности и агрессии, которое остро проявлялось в момент неожиданного вызова.

Наметилось и повышение. В среде бывших сотрудников Вадим выгодно выделялся живым умом и начитанностью. В некоторых конфликтных ситуациях он проявлял творческий подход, заговаривая, отвлекая и охлаждая буйные головы. Тем самым Таршин сохранил довольно много имущества для семьи Январёвых, которое часто ломалось в моменты массовых драк.

Эта особенность Вадима была по достоинству оценена негласным директором охранного агентства – Сергеем Викторовичем, и в следующем месяце, Вадима уже ждало повышение до начальника смены, что существенно увеличивало его и без того немаленькую зарплату, по меркам сурового времени.

Окрылённый мечтами и грядущим карьерным ростом, Вадим легко заступил на смену, в первых числах капризного, сибирского апреля 1995 года.

Очередная смена, идущая к завершению, выдалась неожиданно тяжкой, хотя Вадим давно заметил, что сутки пролетают намного быстрее в ветреную непогоду.

Стихия…

Как много в этом звуке! Взбешённый ветер гонит по небу серо-чёрные, набрякшие, облака, освещенные грустным ликом полной луны в их неровных разрывах. То там, то тут, что-то стучит и бренчит под порывами студёного, ещё зимнего ветра. Прохожие, уткнув взгляд в неровный тротуар, бегут мимо, стараясь как можно скорее спрятаться от его невидимых струй в коробки квартир и частных домов. Но Вадиму Таршину, молчаливому созерцателю бури, в салоне автомобиля, легко и тепло, что позволяет с полным чувством защищенности наблюдать за распоясавшейся непогодой.

Обычно, в такую ненастную погоду, время идёт легче. Оно мчит, гонимое порывами ветряных струй. Смешивается с пляской кружащихся, маленьких, пылевых вихрей и уже редких снежинок, пляшущих в пространстве между небом и землёй. Кажется, что сам временной поток, гудит в проводах, приближая долгожданный рассвет и встречу с любимой семьей.

Минуты толкаются с минутами. Часы уходят вслед за исчезнувшими часами в четвертое измерение, становясь безвозвратным прошлым. Но в душе у Вадима нет ни малейшей жалости об их утрате! Умиротворённое созерцание стихии – вот высшее благо для новоиспечённого охранника. Она настраивает на грядущий, выходной день, заряжает самой энергией природы.