Живая тьма

Так было всегда, но не сегодня. Сегодняшняя ночь ощущалась совершенно иначе.

Вадим всё тоньше чувствовал жизнь…

Уже две трети суточной смены как молчала надоевшая за день рация. Вызовов нет, и вряд ли будут до утра. Однако, не смотря на это на душе у Таршина было как-то маетно и неспокойно.

Смутное чувство опасности витало в воздухе, несмотря на то, что никто и нигде не буянил в уснувшем, маленьком городке. Сказывались условия, царящие на улице, да и период времени попался удачный – с воскресенья на понедельник. В эту ночь мало кто позволяет себе гулять до утра. Разве что вездесущая, неугомонная молодежь. Им теперь на всё плевать – другие ценности, не под стать взглядам и убеждениям родителей! Легкие, простые деньги, навязчивым призраком неудовлетворённых желаний, селятся в их разгорячённых головах, позволяя плавать в сладостных грёзах, что именно им непременно повезёт «сорвать куш», встав наравне с сильными мира сего.

Словно отражая в реальности размытые размышления Вадима две чёрные, неумело тонированные модели АвтоВАЗа, соревнуясь друг с другом, в рёве натруженных моторов, опасно пронеслись по плохому асфальту центральной улицы, бессмысленной суетой нарушая хрупкую магию поздней ночи.

Вадим сморщил нос. Про себя, молодой охранник, с раздражением, искренне пожелал, что хотя бы один из чёрных седанов, закладывая крутой вираж на пустом перекрестке, всё-таки, хотя бы на сантиметры не разминулся с бетонным, фонарным столбом.

«Для них это было бы хорошим уроком!» – подловил себя на чёрной мысли напряжённый сотрудник ГБР.

И страшный урок действительно состоялся. Машины, оцарапав фарами, лобовое стекло служебного автомобиля, пронеслись мимо. Спустя минуту, раздался отчаянный визг тормозов и чёткий, металлический удар.

Вадим вскинул голову, отрываясь от руля, на котором полулежал, подложив руки под подбородок. Он довольно грубо растолкал крепко уснувшего напарника:

– Федя, вставай! Там авария произошла.

– Где? – красные глаза Фёдора, не сразу сфокусировались на этой реальности.

Натренированной пружиной охранник подорвался на месте, больно ударившись о потолок:

– Ай, мать его! – выругался он, потирая ушибленное темя, – Вадим! Ну что ты как маленький. Ну, авария, да и чёрт с ней! – заворчал он, тем не менее, стараясь не ругаться с будущим начальником смены, – это же не наша комп… компетенция.

– Приходи в себя, напарник! Там могут быть жертвы, – Таршин крутанул ключ зажигания в замке, и мотор иностранного автомобиля тут же ответил ровным гулом никогда не остывающего движка.

Буквально за поворотом, отражением самых чёрных мыслей Вадима, чуть ли не обвернувшись вокруг наклонённого, бетонного столба, грудой искорёженного железа, дымилась одна из моделей АвтоВАЗа, вокруг которой суетились пассажиры второго автомобиля. Действия их были разрознены и несистематичны. Сказывалось большое алкогольное опьянение молодых людей.

Торчащие из металла, окровавленные, деформированные руки и ноги незадачливых пассажиров автомобиля, попавшего в аварию, красноречивее всего говорили о том, что торопиться некуда. С наибольшей долей вероятности все люди, попавшие в смертельное ДТП, на данный момент были мертвы или критически ранены.

Следуя своему долгу, Таршин по рации запросил диспетчера, приказав ему вызвать автомобиль скорой помощи на перекрёсток.

Вынужденная активность, чужая беда, лёгкая форма злорадства, вымыли из души чувство тревоги. Странным образом, Таршин стал совершенно спокоен.

Открыв дверь, Вадим вышел наружу:

– Мысли материальны, – шепнул он себе под нос, доставая из багажника железный лом.

– Чего? – спросил его всё ещё сонный Фёдор, для которого данная ситуация не представляла какого-либо интереса, так как раньше, бывший сотрудник милиции работал на должности эксперта – криминалиста.

– Ничего! – ответил ему Таршин, – включайся в работу. Может кого-то, да спасём.

Как показало время, смутное беспокойство Вадима, было более чем обосновано и совершенно не связано с аварией. Ниже описываемые события во времени развивались практически параллельно с рабочей сменой Таршина, своей неотвратимостью, надвигаясь на молодую семью как апрельская буря, терзающая Медведьевск:

– Алёна! Ну что ты как маленькая, ей Богу! До меня идти через парк, всего пять минут быстрого ходу, а за ребёнком присмотрит твоя мама, – подруга детства, Дарья, используя всю свою силу убеждения, по стационарному телефону, старалась уговорить жену Вадима избавить её от вечерней скуки и прийти в гости.

– Даша! – устало пыталась защититься Алёна, – ты же знаешь, что Вадим не одобрит. Он не ханжа, но совершенно не любит, когда я хожу по темноте одна. А ведь уже поздний вечер.

– Алёна! Послушай меня, пожалуйста, – всё не могла угомониться слегка подвыпившая Дарья, – твой Вадечка, хороший мужик, но знатный паникёр! Я же тебя, в кои то веки, не на попойку зову, а вина немного выпить и моё повышение отпраздновать. К тому же, как говорила уже моя мама – чем меньше милый знает, тем лучше спит. Да, Женя? – обратилась она к своему невидимому мужу.