Живая вода

Ты помнишь, мы сидим на брёвнышке,
И я тебя целую в шею.
И поле, и во поле зёрнышки,
А я и верю, и не верю.

А я тебя хочу на блюдечке,

А ты устало смотришь в дерево.
И мне бы к морю, в белой юбочке,
И чтобы всё-таки поверила.

А ты мои неволишь пальчики,

И улыбаешься невесело,
И всё пророчишь длинных мальчиков,
И платье белое невестино.

А я сама себе пророчица,

И я тебя целую в голову,
И больше ничего не хочется,
А только праздника соснового.

И расставаться нам не надо бы,

И расставаться всё не хочется…
Но ты твердишь, что будет радуга.
Что я сама себе пророчица.

«Всего лишь лестничный пролёт…»

Всего лишь лестничный пролёт,
И я на тонких каблучках
Спускаюсь вниз, и дождь идёт
И знает всё о червячках.

Ах, червячки!…Откуда вдруг

Они хозяйничают в сердце?
И я иду, и дождь вокруг,
И то ли рондо, то ли скерцо.

И я иду, и дождь идёт,

И превращается в сомненье
Всё то, что зналось наперёд
И обещало вдохновенье.

Но дождь идёт, и дождь пройдёт,

И всё, что плакалось и пело,
Что ни к чему не приведёт,
Как ты сказал когда-то смело,

Ещё воскреснет и взойдёт,

Как сны сбываются частенько.
И я иду, и дождь идёт,
И обрываются ступеньки.

«Очень долго смотреть в окно…»

Очень долго смотреть в окно,
Вспоминать как тогда, давно,
Ты, смеясь, обещал увести истребитель
И катать меня в нём, и бросать на дно.

А потом доставал ладонь,

И казалось, что только тронь,
И она превратится в живую воду
Или вспыхнет, напротив, аки огонь.

Я была в тебя влюблена,

Но в те самые времена
Всё не смела озвучить: «Знаешь,
Бросим всё и уедем на

Лютый север, горячий юг…»

Ты смотрел на меня как друг.
Но из всякой дружбы есть исключенье:
Поцелуй и сплетенье рук.

«Всепрощающий Бог, разреши объяснить…»

Всепрощающий Бог, разреши объяснить,
Почему не к тебе, почему не тебя
Я бежала любить, как не нужно любить,
Но, увы, только общее правило я.

Спотыкалась о корни его, но в листве

Находила покой, но покой невелик.
И любить его так, как никто и нигде,
Не умела, не смела, не знала язык,

На котором вещал он о тайнах морей

Утопающих в каждой, и в каждой груди…
Чтоб не слышать, к устам приникала скорей…
Но вторичны уста, а глаза впереди.

И молчали глаза. И стремилась назад,

Всепрощающий Бог, я в объятья твои.
И пылали объятья, и плакал закат,
И напевно звучал Алишер Навои.

«И лист виноградный похож на кленовый…»

И лист виноградный похож на кленовый,
И лысый курортник похож на соседа…
А я всё хожу, примеряю обновы,
И осень мне кажется ближе, чем лето.
И осень мне кажется лучше, теплее,
Огромней и ярче, чем душное лето.

И хочется: парк, золотые аллеи,

И губы твои виноградного цвета.