Живая вода

Продолжается даже не ливень, а какой-то вселенский потоп. То, что ещё утром было прибрежной поляной с палаточным лагерем, узлом связи, сортиром и прочими благами цивилизации, ушло под воду… Краузе и Хубер сидят на возвышении, укрывшись одной плащ-палаткой на двоих, и едят консервированную ветчину прямо из банок, холодную. Лежащий рядом Гюнтер открывает глаза, несколько секунд приходит в себя, затем садится, осматривается.

ГЮНТЕР

Где мы?

ХУБЕР

На острове, господин гауптштурмфюрер.

ГЮНТЕР (сердито)

Я понимаю, что на острове! Я не узнаю место?!

КРАУЗЕ (мрачно)

То, что вы видите в пяти метрах ниже от нас, утром называлось узлом походно-полевой связи.

ГЮНТЕР

Не морочьте мне голову, Краузе! (Беспомощно озирается по сторонам.) А где родник?

КРАУЗЕ

Парни сказали, что родник закрылся почти сразу после того, как начался дождь. Теперь он глубоко под водой.

ГЮНТЕР (вскочив)

А где моя палатка? Надеюсь, её успели эвакуировать?!

КРАУЗЕ

Нет, господин гауптштурмфюрер. Так что сейчас она там же, где и родник.

ГЮНТЕР

Нет! Этого не может быть! (Хватается за голову.) Майн гот! Мои записи! Мои дневники! Мои расчёты!

Гюнтер порывисто бросается вниз, плюхается в болотную воду и бредёт туда, где некогда стояла его палатка. Он стенает, сыплет проклятьями и мало не рвёт на голове волосы. Краузе, продолжая спокойно есть ветчину, наблюдает за Гюнтером и философски замечает:

КРАУЗЕ

У всякого безумного слуги и хозяин… ему под стать.

ХУБЕР (улыбнувшись)

Очень глубокая мысль, Генрих.

КРАУЗЕ.

Да. Но не глубже этого чёртова болота… Кстати, ты ещё не раздумывал?

ХУБЕР

О чём?

КРАУЗЕ

Как мы станем отсюда выбираться?

ХУБЕР (беспечно)

Нет. Но ведь баварский крестьянин что-нибудь придумает?

КРАУЗЕ (удовлетворённо кивнув)

Для туповатого берлинского студента ты быстро учишься, мой мальчик…

9.40. ГАНЬКИНА ЗАИМКА. НАТ. ВЕЧЕР

Под чудом уцелевший навес дровника бывшего хозяина (хоть какое-то спасение от дождя) перенесены тяжелораненые. Среди них доктор. Легкораненые и контуженые продолжают мокнуть здесь же. На то, чтобы собрать разбросанные по всей поляне трупы, просто нет сил. Сколько реально погибло человек — неизвестно, потому что трупы есть ещё и в лесу, а некоторые партизаны могли запросто покинуть отряд, предпочтя выбираться поодиночке. Удивительное дело: у Карла и у девушек (Лена, Агата) — ни царапинки, разве что в лёгкой форме контузии. У немца даже развязаны руки: похоже, кто-то из сердобольных партизан определил его в товарищи по несчастью… В какой-то момент Иван берёт Лену под локоть и уводит в сторону, чтобы их разговор не был слышен.

ИВАН (перекрикивая шум ливня)

Я сейчас уйду!

ЛЕНА (удивлённо)

Куда?

ИВАН (огрызнувшись)

На кудыкину гору! (Оборачивается, указывает на доктора.) Выходи его!!! Слышишь?!

ЛЕНА (испуганно)

Как?! (В отчаянии.) Он уже почти доходит!

ИВАН (рявкает)

У нас полбидона воды уцелело!

ЛЕНА

И что с того? Эта ваша вода работает через раз!

ИВАН (снова рявкает)

Что хочешь делай, но выходи!!! (Далее чуть спокойнее поясняет.) Немцы высадились на берег. Они у нас на хвосте, но в такой ливень, ещё и ближе к ночи, далее выдвигаться не станут. Так что время у вас есть. Уходите в лес, на восток. Тех, кто не в силах будет идти, оставляйте на хуторах, в близлежащих деревнях… (Косится на Карла.) Немца пока не убивайте, по первости он может послужить вам щитом. Но как только окажетесь в безопасном месте… Лично, сама пристрели его! Поняла?! И запомни: что бы ни случилось, я в любом случае вернусь и найду тебя! И… Если не спасёшь Александра Григорьевича и не казнишь немца, я… (запнувшись, прикинув) Я тебе самой голову отрежу!

ЛЕНА (в ужасе, она Ивана ТАКИМ никогда не видела)

Неужто и в самом деле? Сможешь?

ИВАН (чуть смутившись)

Ты же смогла на немцев работать? (Снова возвращается в прежнее злое состояние.) Вот и вымаливай теперь прощение! И помни! Я вернусь и найду тебя!

После этих слов Иван делает всего несколько шагов в сторону — и словно растворяется в лесу. Лена растерянно хлопает глазами, её лицо абсолютно мокро от дождевой воды и слёз. Ей вдруг неожиданно припомнился наговор, накануне услышанный от Агаты, и Лена, всхлипывая, начинает его повторять, словно бы произнося заклинание:

ЛЕНА

Житейское море — у всех свое горе.

Терпел Моисей, терпел Елисей,

терпел Илия, буду терпеть и я…

А дождь всё льёт и льёт. И не думает заканчиваться…

9.41. РАЙЦЕНТР. УЛИЦА ЛЕНИНА. СКВЕР. НАТ. ДЕНЬ

Главная улица райцентра, застроенная преимущественно двух-трёхэтажными домами. По нечётной стороне разбит небольшой сквер, за которым располагается административное здание. В годы оккупации здесь располагались немецкие Kommandantur/ Feldgendarmerie, а теперь на доме новая вывеска, гласящая: «Районное управление НКВД». В самом сквере больше нет жуткого дощатого помоста сколоченной немцами виселицы, равно как нет и пустого пьедестала от довоенного памятника Ленину. Их место теперь занял временный деревянный обелиск, увенчанный фанерной красной звездой.

ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ ТИТР

Три года спустя. Август 1944