Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2

— Дите! Ты же машину сломаешь!

Причём говорю это довольно мирно. А он завёлся. И я слегка подтолкнул его:

— Иди, иди, мальчик…

И вижу: к нам несётся кодла, — они решили, что их товарища бьют. Несутся с песней «Если друг оказался вдруг». Парадоксальная ситуация! Бегут бить своего кумира, автора этой песни! Была там небольшая свара…

— А где тогда жил Высоцкий?

— Володя жил тогда с Ниной Максимовной на улице Телевидения в экспериментальной пятиэтажке — у них там было что-то вроде кондиционера. Однажды звонит Нина Максимовна и просит, чтобы я посидел с Володей. Приезжаю к ним. Вдруг звонок. Открываю — два человека. Один у двери, второй — ниже, на лестнице.

— Здесь живёт Высоцкий?

— А в чем дело, ребята?

— Мы сами с Дальнего Востока, нас ребята делегировали. Просили узнать, как дела у Высоцкого. А то у нас ходят слухи, что его посадили. (Это было время статьи «О чём поёт Высоцкий», и по стране ходили эти нехорошие слухи.)

— Да нет, ребята. Я вам точно говорю, что всё в порядке…

Они не верят. А у Володи на столе лежала кипа свежих фотографий.

— Ну ладно, подождите… Вот смотрите — это снимали неделю назад. А это возьмите себе.

— Ну, хорошо. А вот это передайте Высоцкому. — И подают довольно большой пакет.

Володя проснулся, мы развернули пакет — там оказалась сёмга. А дело было на Масленицу. Я говорю:

— Ну что, Володя, надо делать блины.

Приехали к моей маме. Она делала блины, охала и ахала:

— Где это вы достали такую замечательную сёмгу?

Володя отвечал:

— Вот, хорошие, значит, люди меня знают! Сёмгу привезли!

У него была такая детская черта — любая радость другого человека вызывала у него бурю восторга!

Да, было время, когда мы общались практически ежедневно. Была такая компания: Володя, Сева Абдулов, Игорь Кохановский и я. Несколько лет мы очень тесно общались.

Володя звонит однажды под Старый Новый год — прилетел откуда-то совершенно неожиданно:

— Немедленно одевайся! Я сейчас за тобой заеду.

И мы приехали к Андрею Вознесенскому на Котельническую. Володя просто трясся от нетерпения:

— Такую песню написал! Сейчас послушаешь…

Приехали — там уже были Гарик Кохановский, Борис Ермолаев. Андрей читал стихи, а Володя тогда впервые спел «Баньку». Так что самая первая запись этой песни должна быть у Вознесенского. Я помню, что он включал магнитофон.

Там мы побыли часа два-три, потом умчались дальше. Поехали к Феде Фивейскому. Он скульптор, тогда его мастерская была на Садово-Каретной. Федя — муж сестры Кохановского. Там тоже был народ. Володя ещё раз спел «Баньку».

Алексей Чардынин и Владимир Высоцкий. Москва, VIII международный кинофестиваль. Июль 1973 г.

Фото В. Красникова

В те времена мы довольно часто бывали у знаменитого коллекционера Георгия Костаки. Обычно на всякие праздники. Костаки очень ценил Володю и его песни.

— Высоцкий всегда пел охотно?

— Вы понимаете, он не любил, когда его просили спеть какую-то конкретную песню. Но, если, предположим, у Абдуловых собирались на день памяти Осипа Наумовича — отца Севы, — и там Володю просили спеть Фаина Георгиевна Раневская или Ростислав Янович Плятт, то он никогда не отказывался.

А в компаниях он пел только тогда, когда сам хотел. Мог петь-петь, потом откладывал гитару, и начиналось обычное общение. Через некоторое время безо всякой видимой причины снова пел. И это происходило совершенно естественно, а не являлось заполнением паузы, как это бывает у актёров…

Два или три раза при мне Володю просили спеть какую-то песню. И я видел, как ему было не по себе — он не хотел грубо отказывать, но это его сбивало. Ведь у него было определённое настроение, он заряжался на какие-то песни.

— Высоцкий «заряжал» компанию?

— Вообще говоря, он и заряжал, и заряжался сам…

Володя моментально схватывал, как теперь говорят, эмоциональное поле. Например, в те годы, когда он вообще не пил, было такое впечатление, что он «принимал» наравне со всей компанией. У него тоже был «кураж»! И если компания ему была интересна, он мог петь часа два без перерыва. Особенно часто это бывало на Санжейке. Володя очень любил, когда Петя Тодоровский подыгрывал ему на гитаре. Он считал Петю замечательным гитаристом. Володя тогда ещё не очень хорошо владел гитарой, но когда они играли вместе — это был настоящий концерт! Я не очень большой специалист в этом деле, но когда уж очень хорошо, тогда понимаешь — это мастер!

Вот ещё одно качество Высоцкого — он просто обожал людей, которые что-то умеют делать отлично.

— Сколько времени существовала ваша компания?

— Точно не могу сказать… Было время, когда Гарик Кохановский уезжал в Магадан — у него была какая-то романтическая история. Володя сорвался к нему. Мы тогда подняли всю Москву — выясняли, куда он мог забраться. Потом кому-то стукнуло в голову — давайте позвоним в Магадан! По-моему, это предложил Сева Абдулов. Позвонили — и нашли Володю с Гариком… в бане!