Живец

– Как же так? – беспомощно, сквозь слезы бормотал он. – Я же его так любил. А вы… как вы могли?… – он отключил телефон и откинулся на подушку. Перед его глазами мелькали образы его любимого и единственного внучка. Как он задорно смеялся, когда они плескались с ним в бассейне! А как играли в баскетбол! А как… Вдруг стало очень плохо. Он с трудом нащупал кнопку вызова врача и отключился.

Очнулся Веня на следующий день. Перед глазами все плыло, как в тумане. Он лишь с трудом различал вокруг себя множество людей в белых халатах. Наверное, это врачи, – подумал он. А может, ангелы? Нет, не похоже. Эти в шапочках и масках. А ангелы были бы, наверное, с крыльями. Нет, точно не ангелы.

– Как вы себя чувствуете? Вы нас видите? Можете что-нибудь сказать?

Веня их видел, правда, очень смутно. Но, почему-то сказать ничего не мог. Он хотел, но, почему-то ничего не говорил. Так продолжалось минут пять. Потом он вновь забылся. Неужели навсегда?

Говорят, время лечит. А еще оно может убивать. Это как ему вздумается. Наверное, если ты хороший человек, оно может тебя пожалеть, и потихоньку выдавать противоядие. Очень маленькими дозами. Это очень тяжело, но зато впереди вполне вероятно выздоровление. Не полное, конечно, но хоть частичное. А может и сразу убить. Хорошо бы, конечно, во сне и безболезненно. Наверное, этого заслуживают далеко не все. Хотя, кто из нас не без греха? Но и грехи-то разные бывают. Вот я зарабатываю деньги. Это грех? Видимо, это с какой стороны посмотреть. Как и прелюбодеяние. Измена – это как? Плотская, видимо, прощается, а вот духовная, скорее всего, нет. А если ты, предположим, разлюбил человека? Считается, что ты гад, изменщик. А вот если оба по согласию разбежались (ну, попробовали пожили, не получилось), то тогда все в порядке. Чушь? Точно. Эх, чудны дела твои, Господи! Или вот любишь ты поесть. Ну, что же тут плохого? А вишь ты, тоже смертный грех. Понятное дело, зависть. Хотя…Я вот вообще никогда и никому не завидовал. Ну, характер у меня такой. А другой себя загрызет от зависти к ближнему. Так я, значит, хороший, а он – грешник. Ну разве он виноват, что это просто его черта характера и иначе он просто не может жить? Это все равно, что поменять свою внешность. Или отрезать ухо. Но ведь зависть не отрежешь! И так по всем остальным пунктикам. Нет, жизнь, все-таки, сложная штука!

Так целыми днями думал Веня, мучаясь от долголежания в реанимации. К нему никого не пускали, только передавали привет от Толи и сказали, что прилетел сын. Жаль, не пускают. Я же вроде уже бодрячком, а, доктор?

– Бодрячком-то бодрячком. Только вот ваша прежняя встрясочка чуть не кончилась для вас плачевно. Хорошо, мы вовремя успели сделать вам операцию, иначе…

– Моментом в море? – улыбнулся Веня.

– В океан! – доктор оказался веселым и классным.

– И долго мне еще лежать в неведении, вдали от мира и его прелестей?

– Прелести мирские вас подождут. Тут вот вам сын передал письмо. Вы уж извините, но я вынужден был его прочесть. Как таможня. Мало ли, чем он вас еще взбодрит. Запомните: третий инфаркт – это прерогатива избранных. Вы избранный Богом? Нет? Тогда зарубите себе на носу, что волнение для вас равносильно расстрелу. Нате, читайте.

Веня осторожно взял конверт и стал читать. В своем письме Артем клял себя за свою неосмотрительность и неосторожность при последнем разговоре, просил прощения и за отца, и за внука, что не смог сберечь. Подал на развод с женой и решил уехать во Францию – там ему предложили хорошую работу, буду жить в маленьком городке и ловить рыбу. Настроение у него было явно не к черту. Его перестали интересовать обычные человеческие радости. Да и какие могут быть радости при таких жутких потерях? Веня отложил письмо и задумался. Вдруг, в этот момент ему стало все абсолютно ясно! Как будто бы пелена спала с его глаз, и он вдруг увидел мир совершенно в другом свете. Ему стало так легко, как никогда. Он лежал, смотрел в потолок и улыбался, как умалишенный. Его тело вдруг стало абсолютно бесплотным, невесомым, как душа. Он даже, грешным делом, спохватился – не помер ли он? Что-то уж больно хорошо на душе. Да так хорошо, как не было никогда в жизни! Он не мог понять, откуда такое состояние, и, одновременно, жутко боялся его нарушить, спугнуть. Он не помнил, сколько это продолжалось, но, когда он проснулся, самочувствие было таким, что он готов был лететь в космос, ставить олимпийские рекорды, жить, жить и еще раз жить! Когда утром его посетил врач, то был изрядно удивлен состоянием вчерашнего полутрупа. Он тут же назначил ему кардиограмму, и еще кучу всяких анализов. Каково же было его удивление, когда все показатели Вениамина зашкаливали цифрами абсолютно здорового человека. Собрали консилиум врачей, но все они только разводили руками – это просто чудо. Порешили выписать, но взять под строжайший контроль.