Живи, ирбис!

— Большой он… который зверь? — спросила Лена.

Вовка развел руки на полный размах, потом, подумав, чуть чуть сблизил ладошки.

— Такой вот… А вместо глаз — зеленые фонарики.

— Это, наверно, простой волк, — сказала Лена.

— Не волк вовсе! — Вовка встал на ноги и отряхнул штанишки. — Волки не бывают такие прыгучие.

— Тогда, значит, это обыкновенная кенгуру.

— У кенгуру совсем не такой хвост, — заспорил Вовка, поправляя сбоку пистолет.

— Тогда надо спросить у папы, — кто это такой был, — рассудительно посоветовала Лена.

Но папе было не до зверей. Он никак не мог вспомнить, куда сунул электрическую бритву, и так остервенело прощупывал белье в чемоданах, будто ловил там прыткую мышь.

— Нечего вам по чердакам лазить! — крикнул он в сердцах. — Не доставало только, чтобы вы с дачи на костылях прихромали.

После обеда Вовку снова обуял охотничий задор. Он продул свой пистолет, зарядил его бумажным пистоном и сделал Леночке знак следовать за ним во двор.

— Поможешь нести, если убитый зверь слишком будет тяжелый, — шепотом объяснил Вовка возле чердачной лестницы. На самом же деле, ему просто хотелось, чтобы во время опасной охоты поблизости находилась родная душа.

Поднимался он очень медленно, будто ноги прилипали к лестнице. На каждой ступеньке останавливался и проверял, не выпал ли пистон из пистолета.

Долго томиться в одиночестве Лене все же не пришлось. Едва охотник исчез в черном жерле чердака, там хлопнул выстрел, и тотчас же по лестнице защелкали подошвы сандалий.

— Убил? — спросила Леночка, и вытянутая шейка ее стала тоненькой и длинной, как стебелек. Вовка, тяжело дыша, сидел на земле и никак не мог попасть пистолетом в кобуру.

— Н-не знаю, — с запинкой ответил он наконец. — К-кажется, наповал… Только он упрыгнул в потемки, и от него остались одни только глаза… как зеленые фонарики.

— Это, наверно, самый что ни на есть простой филин, — сказала Лена, откечанивая каждое слово.

— Не знаю, — сказал Вовка, поднимаясь с земли. — Может быть, филин, а, может быть, рысь… Нам в садике говорили, звери бывают хищники и грызуны. Грызуны — это которые морковку грызут и всякие плодоовощи, а хищники едят грызунов и другое разное мясо.

— А я придумала! — запрыгала Леночка. — Мы положим там, — она показала на чердак, — положим там морковку и мясо. Потом посмотрим, чего он съест, и узнаем, он грызун или хищник… который зверь.

Вовка не любил откладывать дела в долгий ящик. Он мигом влез через открытое окно на кухню и скоро вернулся тем же путем. Морковку он прижимал подбородком к груди, а кусок жареной печенки держал в кулаке. То и другое было переправлено на чердак и аккуратно уложено на дощечке возле двери.

На землю Вовка спустился какой-то задумчивый и сосредоточенно стал почесывать переносицу.

— Ты чего? — спросила Леночка.

— Да вот… Нам еще говорили, есть такие звери — млекопитающие. Я забыл… это, наверно, которые молоком питаются.

— Давай и молоко поставим! — быстро нашлась Леночка.

Вскоре на дощечке рядом с мясом и морковкой пристроилась еще кукольная кастрюлька с молоком.

— Теперь надо минутку подождать, а потом проверить, что съедено, — сказала рассудительная Леночка, когда Вовка спустился вниз, и начала быстро-быстро отсчитывать вслух:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

Но, как ни торопилась Леночка, дождаться счета «шестьдесят» у Вовки не хватило терпения. Уже при слове «сорок» он ринулся вверх по лестнице со скоростью, какой позавидовал бы любой пожарник.

Увы, угощения на дощечке остались нетронутыми. На чердаке было сумрачно и таинственно. Из темноты смутно проступала какая-то рухлядь: поломанный кухонный стол, перевернутая табуретка, ведро без дна. Пахло пересохшими березовыми вениками. Они свисали со стропил, словно большущие летучие мыши. Где-то надсадно зудела неразличимая в потемках оса.

Вовке стало жутко. Он чувствовал: таинственный зверь настороженно следит за ним из темноты, и от его неотвязчивого взгляда лицо будто стягивает липкая паутина.

Вовка хотел на всякий случай выстрелить разок, но пистолет почему-то дрожал в руке, бумажный пистон выпал и белым мотыльком полетел по ветру.

— Ну, чего он съел… зверь который? — закинув голову, спросила снизу Леночка.

— Ничего, — пробормотал Вовка и начал поспешно спускаться. — Он, наверно, недавно пообедал. Аппетита еще нет у него.

На протяжении пяти минут Вовка раз десять поднимался по лестнице. Но угощения оставались непритронутыми.

Леночке прискучило ждать, когда у зверя появится аппетит. Она отправилась будить своих кукол после мертвого часа. А Вовка решил испытать, сумеет ли он с разбега перепрыгнуть через грядку, и нельзя ли по корявой яблоне забраться на крышу сарая. Потом надо было еще разведать, водятся ли сомы и щуки в ручье, который протекал сразу за огородами, познакомиться поближе с Бобкой, осмотреть со всех сторон настоящую лошадь, которая паслась за забором, ка лужайке.

Короче говоря, про чердачного зверя Вовка вспомнил лишь поздно вечером, ложась в постель.