Живи с молнией

- Как я могу сердиться? - вдруг разъярился он. - Они правы, заключив эту сделку, как и я был прав, оспаривая патент Зарицкого. Ни в том, ни в другом случае нет ничего нечестного, просто деловая практичность. Нет такого закона, по которому Тернбал и О'Хэйр были бы обязаны пустить станок в производство. Их дело обеспечивать прибыль. Слушай, Сабина, я не хочу себя обманывать, и ты меня на это не толкай. Когда-то в Кемберленде, после этой истории с Хьюго и Траскером, я мог хныкать о том, что все мои иллюзии разлетелись в прах, потому что я еще не знал тогда законов жизни. После этого я поставил себе целью изучить эти самые законы. Когда я тебе рассказывал, как я хочу заставить Тернбала создать новую фирму, ты считала, что я поступаю недобросовестно. А между тем это было ловко задумано, но, видно, все-таки недостаточно ловко. Я действовал против них такими же средствами, какие были у Зарицкого против меня, - такое же сочетание ума и невежества. Этика тут ни при чем. Она всегда ни при чем, когда действуешь согласно законам нашей жизни, ибо сами эти законы определяют этику.

- Но раз ты несчастлив, значит, в этих законах есть что-то неправильное.

- Эти законы созданы вовсе не для того, чтобы делать людей счастливыми, - сказал он. - Не станешь же ты возмущаться снегоочистительной машиной только потому, что она не может летать. Она вовсе и не предназначена для полетов.

- Ничего они не стоят, эти твои законы, - заключила Сабина. - Ты всегда говорил, что теория должна проверяться опытом. Так вот, опыт - это то, что с тобой происходит. Хороши или плохи эти законы, но если ты их придерживался и все-таки тебя надули, значит, грош им цена, вот что я скажу!

- Ты скажешь! - Он сердито отвернулся от нее. - Ты, наверное, даже рада, что с меня сняли голову.

Сабина побледнела, словно он дал ей пощечину. С минуту она не могла произнести ни слова. Ее серые глаза стали совсем светлыми и ярко блестели.

- Эрик, - сказала она мягко, почти умоляюще, - почему ты меня боишься? Почему ты меня отталкиваешь? Почему всегда, когда тебе бывает трудно, ты начинаешь колебаться - приласкать меня или, наоборот, обидеть побольнее? Она подошла к нему и нежно, но настойчиво обняла его, притянув к себе его голову. - Все время, пока ты говорил, мне ужасно хотелось это сделать, но я не могла решиться.

- Почему? - прошептал он и крепко прижал ее к себе. - С тех пор, как я пришел домой, мне тоже все время этого хотелось. Сабина, милая, прошу тебя, будь моим другом.

Она погладила его по лицу; он поймал губами ее руку.

- Но как же ты мог подумать, будто я радуюсь тому, что они разбили тебе сердце? Честное слово, где-то в глубине души ты думаешь, что я тебя ненавижу!

- Нет, дорогая, нет, это неправда, - пылко заговорил он, крепко прижимаясь щекой к ее щеке и радостно вдыхая милый, знакомый аромат ее кожи. Она могла душиться какими угодно духами, но он всегда распознавал этот присущий только ей одной теплый запах. По ночам он спал, прижавшись лицом к ее спине, и от этого родного запаха на душе становилось спокойно и тепло. - Я вовсе не думаю, что ты меня ненавидишь, - сказал он и вздохнул. - Просто я чувствую, насколько ты умнее меня. Я никогда не знаю наперед, будешь ли ты смеяться надо мной, бранить меня или ласкать. И так было с самого начала.

- Я умнее тебя? - повторила она с мягкой иронией.

- Ну, если не умнее, то гораздо благоразумнее. Это у тебя от природы, а у меня никогда не хватало благоразумия. Кто знает, может, я и полюбил тебя оттого, что всегда ощущал в себе этот недостаток.

- Это не очень-то лестно для меня.

- Положим, я никогда бы не смог узнать тебя так хорошо и понять, насколько ты благоразумна, если б меня не привлекло в тебе совсем другое.

- Вот это уже лучше, - тихонько рассмеялась она. - Эрик, а как же твоя служба?

- Я ненавижу ее, - вздохнул он. - Ненавижу все, что с ней связано.

- Тогда уйди оттуда, - настойчиво сказала Сабина. - Эта работа не принесла нам с тобой счастья. Заканчивай то, что ты должен сделать, и уходи.

Эрик отстранил ее от себя, глядя сверху вниз на ее умоляющее лицо.

- Ты это серьезно? - медленно спросил он.

- Конечно. Там тебе не место. Если бы ты стремился только сделать карьеру, тогда другое дело, но ведь тебе не это нужно.

- Ты права, - сказал он. Глубоко вздохнув, Эрик почувствовал, что с него свалилась огромная тяжесть и всю душу заполнило чудесное ощущение свободы. - Как-нибудь проживем, пока не подвернется что-нибудь подходящее. Я могу работать консультантом. Это очень хорошо оплачивается, и в то же время ты не связан ни с какой фирмой. Правда, это скорее коммерческая, чем научно-исследовательская, работа, но я больше не дам себя поймать.

Она отступила в сторону, испуганно глядя на него.

- Эрик, неужели ты так ничему и не научился? - сказала она. - Если ты так огорчен тем, что твое изобретение положили на полку, то каково же будет торговать научными идеями только ради увеличения чьей-то прибыли? Нет, это решительно не для тебя.

Эрик зашагал по комнате.