Живи, вкалывай, сдохни

Шринивасан описал свой грандиозный план в эссе для Wired. Он предсказывал, что «интернет породит волну внутренних миграций, когда сетевые сообщества начнут собираться в офлайне». Главное сленговое словечко для обозначения связанных в единую сеть компьютеров — «облако» — служило метафорой Шринивасану для будущего всей социальной организации человечества. Его эссе открывалось плачем по исчезнувшему духу «Явного предначертания» [145]. «Каждый квадратный метр земли уже занят одним (или несколькими) национальным государством, каждая физическая граница давно закрыта», — писал Шринивасан. Но была надежда: «Покуда наши тела стиснуты границами, у наших разумов остается лишь „облако" — и именно в „облако" будет идти великий исход». Как следствие, считал Шринивасан, онлайн-сообщества и сети соединятся как «облачные образования» людей в физическом мире. «Мы увидим облачные поселки, потом облачные города и, наконец, облачные страны, которые появятся совершенно неожиданно», — писал он.

Выход, предложенный Шринивасаном, несколько отличался от намерений Анисимова и Ярвина. И был столь же смехотворным, хотя и по-новому. «В отличие от так называемых сепаратистов, — писал он, — мы будем выбирать себе место исходя из удобства, а не из чувств: территория несущественна, и за нее не стоит бороться». Междоусобная борьба человечества издавна сводилась к тому, кто занимает какую землю и на каких условиях. Наконец нашлось окончательное решение. Непримиримый израильско-палестинский конфликт просто-напросто исчез бы в облаке вместе с утомительными спорами в Пасифик-Хайтсе о том, как чья-то терраса загораживает соседям вид на Залив.

Шринивасан признавал, что у его пророчества существуют ограничения. Он не был уверен, как именно возникнут первые облачные города:

Может быть, это будут страны, созданные международно признанными процедурами, похожими на те, что сформировали 26 новых стран за последнюю четверть века, — эту закономерность заметил Марк Андриссен. Может быть, они появятся в регионах, наделенных глобальным соглашением особым статусом — для экспериментов, — как об этом говорил Ларри Пейдж. Может быть, это будут плавучие города в нейтральных водах, как это предлагает сделать Питер Тиль, или амбициозная марсианская колония на 80 тысяч человек, которую жаждет Илон Маск.

Шринавасан поставил новый рекорд технарской дерзости своей провокационной речью в «стартап-школе» Y Combinator в 2013 году. В ней предлагался план для того, что Шринивасан называл «величайшим выходом для Кремниевой долины», способом «снизить значение директив Вашингтона» — короче говоря, уменьшить влияние правительства к выгоде техкорпораций. «Это значит: необходимо построить добровольное общество — безусловно за пределами США, — управляемое технологиями, — сказал он. — И именно в этом направлении движется Кремниевая долина».

Правительство было не единственной мишенью Шринивасана. Он призвал зал, полный основателей стартапов, саботировать любые гражданские институты, которые могут противодействовать установлению власти техкомпаний. Словно полководец, дающий войскам план наступления, Шринивасан обозначил самые ценные объекты врага:

Вот четыре города, которые управляли Соединенными Штатами в послевоенное время:

• Бостон с его вузами.

• Нью-Йорк с его рекламными агентствами, книжной и газетной индустриями и Уолл-стрит.

• Лос-Анджелес с его музыкой и Голливудом.

• И, конечно, Вашингтон, округ Колумбия, с законами, формально контролирующими страну.

Я называю их Бумажным поясом в честь Ржавого пояса [146] прошлого. За последние двадцать лет из ниоткуда возник новый конкурент Бумажного пояса — Кремниевая долина. И ненароком подкинул лошадиную голову в кровать всем четырем. Мы становимся сильнее, чем все они вместе взятые.