Живи за двоих

— Наша миссия здесь — на территории Белоруссии — освобождение населения, порабощённого советской властью, — продолжал капитан Тауб. — Вы, Александр, как человек образованный, должны понимать это со всей ясностью. Русский коммунизм поработил белорусов, украинцев и десятки других народов, лишив их права на выбор своего исторического пути. И сейчас мы, армия великого германского Рейха, вняв призыву нашего фюрера, предлагаем вам освобождение от красного рабства. Но нам нужно также, чтобы вы были лояльны к новому порядку. Тем, кто согласится на сотрудничество с нами, мы обещаем достойную жизнь. А тем, кто станет сопротивляться… — Офицер встал из-за стола. — Впрочем, вы всё видели сами. Поймите меня правильно: я не хочу на вас давить. Знаю, в деревне все вас уважают. Александр, нам необходима ваша помощь. Поговорите с сельчанами. Убедите их в том, что мы не враги белорусскому народу. Мы — враги советской власти, поработившей народ Белоруссии и Украины. Короче говоря, я предлагаю вам провести беседу на сельском сходе. Думаю, священнику поговорить со своей паствой несложно.

Старик сидел, опустив голову.

— Вы можете подумать, если хотите, святой отец, — мягко произнёс капитан, подходя к Александру справа. — Недолго.

Русский учитель посмотрел на ухмыляющегося молодого обер-лейтенанта, а потом — на Тауба, ответив ему:

— Герр капитан, я не могу сделать то, что вы требуете.

Ухмылка на лице стоящего у стола младшего офицера сменилась выражением явной агрессии. Капитан Тауб медленно обошёл сзади сидящего на табуретке Александра и, наклонившись, тихим, но напряжённым голосом спросил у русского:

— Почему, святой отец?

— Потому что вы принесли на эту землю боль и смерть, — ответил бывший священник.

Офицер в очках медленно выпрямился и, заложив руки за спину, сделал два шага к обер-лейтенанту.

— Неужели, святой отец, — со злостью процедил Тауб, — неужели одна проповедь может иметь для тебя большую ценность, чем вся твоя жизнь? Я не требую ничего невозможного — просто убеди своих односельчан не сопротивляться. Даю тебе ещё один шанс. Соглашайся.

Пожилой учитель молчал.

— Не упрямься, поп, — насмешливо произнёс обер-лейтенант Клаус. — И не надо злоупотреблять великодушием господина капитана. В отличие от него, я могу пустить тебе пулю в лоб прямо здесь и сейчас. Ну же, прими решение, старик!

Александр Георгиевич поднял глаза и внимательно посмотрел на угрожающего ему молодого нациста.

— На всё воля Божья, — ответил бывший священник.

Капитан Тауб сделал один резкий шаг к столу и, что было силы, ударил по нему кулаком:

— «Воля Божья»?! Воля Бога?! — проорал старший офицер. — Какого Бога?! Какого Бога, скажи мне, поп в отставке?!

— Бога Единого, — коротко ответил Александр.

Капитан сел на свой стул.

— Что ж. Хорошо, — продолжил Тауб спокойно, как ни в чём не бывало поправив очки. — Скажи мне, отец Александр, по-твоему, Бог есть только по той причине, что ты в Него веришь? Или есть иные, более веские причины того, что Он действительно существует?

— Да, герр капитан, — ответил сельский учитель. — Будучи священником, я видел чудеса. Много чудес.

Обер-лейтенант Клаус зло ухмыльнулся.

— Ты узрел, как Он обращает воду в вино или оживляет мёртвых? — насмешливо задал вопрос капитан Тауб.

— Нет, — серьёзно ответил Александр. — Я видел, как рождается ребёнок. Видел, как вор отдаёт награбленное. Видел, как раскаивается убийца. Это — настоящие чудеса, творимые Им.

Неожиданно обер-лейтенант выхватил из своей кобуры пистолет.

— Последним узренным тобой чудом будет пуля, которая вышибет твои фанатичные мозги! — почти крикнул Клаус.

— Тихо! — оборвал подчинённого капитан. — Я веду допрос, обер-лейтенант Клаус.

Младший офицер нехотя кивнул и спрятал оружие обратно в кобуру.

— Святой отец, — продолжил капитан Тауб. — Давайте поговорим с вами как здравомыслящие люди. Вы человек в возрасте и застали то время, когда коммунисты ещё не успели сжечь все неугодные им книги. Вы учились в духовной семинарии. Читали ли вы труды великого философа Фридриха Ницше? Напомню вам, что этот великий германский гений доказал одну простую вещь: Бог умер.

— Такова была вера этого безбожника, — ответил твёрдо священник. — Он сам уверовал в своё безумие. Я сочувствую Ницше, герр капитан.

Тауб внимательно посмотрел на допрашиваемого, потом вздохнул и произнёс:

— Вас, святой отец, исправит только могила. Что ж. Сейчас вы можете идти. Мы ещё побеседуем с вами. Позже.

Под удивлённым взглядом младшего офицера русский встал с табуретки и вышел.

— Но герр капитан?.. — с растерянным возмущением начал было Клаус.

— Молчать и слушать меня, — резко поднялся со стула старший офицер. — Обер-лейтенант Мартин Клаус. Вам необходимо понять одно: я снисходителен к вам только по той причине, что ты, Мартин, мой племянник. Но и это не даёт тебе права перебивать старшего по званию офицера. Ты меня понял, обер-лейтенант?