Живое Золото (СИ)

В суматохе со стола упала лампа - та самая, прозрачная. Невероятной силы всплеск живой энергии осветил комнату, после чего на стенам, полу, потолке начали плясать язычки живого пламени. Говорок огня был рассредоточенным, хаотичным, как будто обеспокоенным чем-то.

Проскользнув между ног одного из слепых палачей, Андрей вырвался из камеры и быстро запер дверь снаружи. За ледяной стеной раздался взрыв; по стене побежала рябь, как по поверхности моря. Изнутри доносились крики "Горим! Спасите! А-а-а!"; вскоре они затихли. Во дворце воцарилась мёртвая тишина.

Осторожно приоткрыв дверь, Рублев вошел в камеру.

На полупрозрачном полу тихо дымился серый пепел. В воздухе над пепелищем плясали целые ногти и волосы - то, что осталось от погибших.

Пепел пел какие-то дикие песни, но Андрей не мог понять их смысла.

Пока наследник созерцал эту странную картину, за его спиной откуда-то возникли два робота, металлическими пальцами впившихся в его плечи. Раньше, чем Андрей смог дёрнуться, в его бедро вонзился шприц с сывороткой послушания, парализующей волю. Это вещество было изобретено относительно и недавно и ценилось на вес золота. Использовать его позволялось только в экстренных случаях. Значит, произошло что-то чрезвычайное...

Тело Андрея размякло и ослабело, желание сопротивляться и как-то бороться за свою жизнь исчезло, хотя интеллект ещё продолжал фиксировать происходящее вокруг. Роботы взяли наследника под руки и повели его куда-то по коридорам Хрустального дворца - бесконечно длинным, сменяющим друг друга, с множеством дверей.

Иногда он успевал рассмотреть происходящее за полупрозрачными стенами Коридора: в одной камере жирный агент Ареопага избивал беременную женщину, заливавшуюся слезами, в другой - точно такая же женщина, с синими кругами под глазами, избивала костистыми ногами точно такого же агента. В одной камере многорукий клыкастый бог, урча, пожирал принесенного ему в жертву человека, в другой - десяток тощих, скелетообразных нагих людей обгладывали остатки мяса с костей многорукого клыкастого бога. В последней камере у выхода из Коридора семеро узников, одетых в обтягивающие полосатые комбинезоны, облизывали грязные наросты на стенах и полу своего четвероугольного тесного помещения: это была трапеза.

В одну из дверей Андрей случайно заметил Вадима и Майю, сидевших перед большим синеватым экраном. Они о чём-то ожесточённо спорили. Чуткое ухо Рублёва услышало отрывки их диалога:

- Ну, Майка, решай сама, что делать. Наш Григорий скончался, страна без царя, вот-вот война начнётся. И охота тебе было программу выбора наследника настраивать! Выбрали бы кого другого, более готового...

- Не бойся, Вадька, всё под контролем. За мной большие люди стоят, без их ведома волос с головы ни у кого не упадёт. Надо только понять, что делать с наследником? Они тебе говорили? Он ведь не отвечает требованиям...

- Говорил я с ними, говорил. Тут случай тяжёлый. С наследником придётся разобраться особо...

Больше Рублёв не успел запомнить ничего. Сыворотка послушания окончательно парализовала его волю, и мозг подопытного императора погрузился в сон.

ВТОРОЙ ДИАЛОГ ВО ТЬМЕ

- Ну, и что нам теперь делать, Александр Люцианович? Прежний император в могиле, новый абсолютно не готов к власти, а атлантическая империя, как сообщает разведка, готовит вторжение... Далеко завёл нас ваш эксперимент, ой, как далеко!

- Не бойтесь, Сарториус, всё под контролем. Запасов живого золота хватит, чтобы предотвратить войну. Она даже на пользу пойдёт - новый государь начнёт правление с боевых действий, получит боевое крещение. Это повысит авторитет власти в глазах народа.

- А как вам тот факт, что господин Рублёв всё ещё ничего во власти не понимает? НИ-ЧЕ-ГО. Он слишком человек, чтобы стать правителем... Он всё ещё способен на любовь. Он боится одиночества. Он неравнодушен к людям. Правда, он не поддался на провокацию побегом, что уже хорошо... Но настоящий правитель должен быть другим. Он обязан отречься от всего земного. И от любви, и от людей, и от себя. Он должен стать роботом власти... как мы. Только тогда он овладеет Землёй. А Андрей - не робот. Его раздражаю даже я или наш милый Эмпедокл... Ему много ещё надо расти, чтобы всё понять...

- Он поймёт, Сарториус, не бойтесь. Поймёт. Но для этого ему надо умереть и воскреснуть. И желательно - не один раз. Мы его убьём... но не сильно. Потом - его родных. Потом - его страну. Всё, что он любит... А потом воскресим. И он научится смотреть на это сквозь пальцы. И думать только о главном - о Деле. О власти. О Живом Золоте.

- Ох, чувствую я, Александр Люцианович, - заведёте вы империю в тупик со своими планами... Но повинуюсь. Что мне остаётся делать. Я один решения принимать не могу. Вы первый архонт, что скажете - то и будет. Слушаю и повинуюсь.

ЧАСТЬ 2.

ВОЛЯ И ВЛАСТЬ

Человек - это надежда и нетерпение.

Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ.

БОГ ЛЮБИТ МОЛЧАЛИВЫХ