Живой

Он спал в нижнем белье, и от этого у меня подскочило давление до опасного уровня. Не столько от мысли, что он спит почти голый, сколько от вида его все еще изумительного тела. Он был ранен и, глядя на него, можно заметить, как сильно эти раны были заметны. Его шрамы все еще были свежими и выглядели очень болезненными. Левая сторона его лица, которую я наконец-то смогла увидеть, выглядела разбитой. Синяков, как я и ожидала, не было, остальное надо рассмотреть получше. С момента ранения прошло порядка двух месяцев, и хотя он не вылечился окончательно, то, определено, был на верном пути.

Что очаровало меня, так это те части его тела, которые не были изувечены. Он все еще был в отличной форме, учитывая, что он находился в коляске и не мог многого делать сам. Его здоровая рука сильно сгибалась, когда бы он ни двигался, а грудь представляла собой то еще зрелище.

Меррик Тэтчер был одним из самых сексуальных мужчин, на которых когда-либо падал мой взгляд. Темные каштановые волосы, спадавшие на его глаза, только делали его еще привлекательнее. Должно быть, его сила была невероятной до того момента, как его ранили. Он все еще был солдатом, израненный или нет.

Я не смогла хотя бы мельком увидеть парня, каким он был до того, как ушел на войну, до того, как стал военным. Того беззаботного сердцееда уже не было. Он изменился, и я говорю не только об изменениях, связанных с войной. Он стал мужчиной, и было очевидно, что он больше не считал себя полноценным человеком.

Эмма только заехала на подъездную дорожку, когда я вышла из дома. По крайней мере, мне не нужна была машина, чтобы добираться до работы, и маме не нужно было беспокоиться о транспорте.

— Привет, дорогая. Еще раз спасибо за то, что ты это делаешь, — ее темно-каштановые волосы сверкали на утреннем солнце, а улыбка озаряла ее лицо. Голубые глаза сияли мне в ответ, и мне было интересно, как ей это удавалось каждый день. Даже под давлением обстоятельств она светилась.

— Без проблем, миссис Тэтчер. Это моя работа. Я просто счастлива, что она у меня есть.

— О, Грэйс, зови меня Эмма, и я знаю, что это твоя работа, но у меня такое чувство, что Меррик заставит тебя попотеть. Либо это, либо он выгонит тебя еще до обеда.

— Думаю, я могу с ним справиться, — ответила я с милой улыбкой.

Она мне подмигнула и направилась к двери. Я не думала, что Меррик вообще меня помнил, и если он хотя бы знал мое имя, то только потому, что Мика поздоровался со мной при нем.

— Я еще не говорила ему твое имя и думаю, что это будет для него шоком, так что просто не обращай внимания на его грубые замечания.

Я тихо покачала головой. Мне следовало знать, что Эмма будет действовать исподтишка. На самом деле, я была удивлена, что она вообще сказала Меррику, что наняла сиделку. Лучшая стратегия — просто сбросить бомбу на него, не так ли?

Прежде, чем она открыла дверь, я остановила ее, положив свою ладонь на ее руку.

— Прежде, чем мы войдем, у меня есть вопрос.

— В чем дело? — обеспокоенно спросила Эмма.

— Почему я?

Она вздохнула и кивнула головой.

— Я понимаю, что, может быть, это неловко, и что ты и Меррик никогда, на самом деле, друг друга не знали, но на днях я увидела, что в нем что-то изменилось. Думаю, что, возможно, ты единственная, кто сможет до него достучаться.

— Но я ничего не сделала. Он меня даже не знает, с чего бы ему доверять мне?

— О, кое-что ты сделала, Грэйс.

Дальнейших объяснений не последовало, и она открыла дверь. Я вернулась к исходной точке.

— Меррик, мы здесь.

Из переднего угла дома послышалось громкое и четкое ворчание. Я не могла не улыбнуться. Большую часть времени он вел себя как ребенок. Я умела обращаться с детьми. Я только нервничала, когда нужно было иметь дело с мужчиной.

Эмма быстро пошла по короткому коридору, оставив меня неловко стоять в фойе.

— Мне нужна другая зубная щетка. Я снова уронил свою в чертов унитаз. Может быть, тебе следует просто забить ими мой шкафчик, чтобы я мог каждый день пользоваться новой.

— О, успокойся, Меррик. Мы что-нибудь придумаем. Может быть, если бы ты не разбрасывал все везде каждое утро, ты бы не терял свою зубную щетку так легко. И следи за языком. Здесь сиделка, и я сомневаюсь, что она захочет слушать ругательства, которые ты каждый день извергаешь.

— Тогда она может идти нахрен. В любом случае, она мне не нужна.

Я сделала глубокий вдох, когда они повернули за угол — Меррик в своей коляске и Эмма, осторожно ею управлявшая.

— Это всего на пару месяцев максимум. Возможно, даже меньше, если ты будешь выполнять свои упражнения и прекратишь пытаться делать все сам.

Меррик фыркнул и опустил руку, чтобы остановить коляску. Эмма покачала головой и, подойдя ко мне, встала рядом.