Живой роскошный ад

– Мистер Паркер, – произнёс кто-то с жёстким сельским выговором. Считается, что южане смягчают гласные – может, в Южной Каролине так и есть, но за её пределами редко кто так говорит. В Миссисипи, дельте Арканзаса и Северной Луизиане говорят жёстким тоном и обрывистыми слогами, словно вся морфология местного общения строится на гневе и раздражении.

– Это я, – я поднялся.

В отличие от охранников помощник начальника тюрьмы Гораций Бут оказался чисто выбритым, в аккуратном костюме и с напомаженными волосами.

– Идёмте в мой офис, – сказал он и повёл меня по небольшой лестнице в крошечную комнатку. Двойные окна выходили на хлопковые поля и небо с прожилками розовых и пурпурных облаков, где солнце садилось за край света. Вентилятор «Дженерал-Электрик» на потолке беспокоил воздух в офисе, а за столом Бута гудел ещё один такой же, овевая меня запахом хозяина комнаты – помада для волос, земля, табак, пот; ничего неприятного в этих запахах не было. Он тяжело опустился за стол, вынул конверт и бросил мне:

– Письмо от Джека Дарси – он член совета попечителей арканзасского Департамента исправительных учреждений. Просит позволить вам записывать наших ребят, – Бут скрестил руки на груди, – даже н***. Их в первую очередь.

Я молчал, потому что не слышал в его словах вопроса.

– У Дарси немало друзей, и вы сидите здесь только поэтому. Но сначала я хочу кое-что узнать… – Он замолчал, то ли думая, то ли делая драматическую паузу. Бут очевидно привык к власти, и подобные люди часто любят театральные эффекты. Я отказывался глотать наживку, и наконец он, пошарив в столе, вынул свежее аккуратно напечатанное письмо и заговорил снова:

– Покажите мне свои правительственные полномочия и подпишите этот документ, обязываясь не делать здесь ничего, кроме записи музыки, и не сообщать правительству ничего о местных условиях.

– А если не подпишу?

– Будете искать другую государственную ферму для записи н***, мистер Паркер, и не в Арканзасе. Слухи здесь расходятся быстро, – он указал на телефон на стене, под которым неаккуратным узлом висел провод.

Быстро прочитав документ и не обнаружив ничего, имеющего обязательную юридическую силу, я с готовностью подписал. Бут, по-видимому, удовлетворившись этим, вынул из стола бутылку виски (к моему удивлению, одну из тех, что я дал охранникам), сорвал наклейку с крышки и разлил напиток по двум грязноватым стаканам: