Живой роскошный ад

На следующий после этого день мы направились на юго-запад в поисках некой Розали Дэвис. Та оказалась гениальной гитаристкой, голос которой напоминал трубы Иерихона; она знала «Стаггера Ли», но отказалась её петь, осчастливив нас исключительно спиричуэлсами. Игрой Розали на гитаре нельзя не наслаждаться, но у Библиотеки Конгресса уже столько версий псалмов «О, благодать» и «Беги, колесница», что на этот век хватит.

Спасение души меня не заботит.

Заботит меня нечто противоположное – или хотя бы слухи о нём.

28 июня 1938 г.

Весь день отдыхал – спал почти до полудня. Проснувшись, оказался один в чужом доме: ни Кролика, ни Энн и Рамзи не было.

Я начал классифицировать и описывать пластинки, расшифровывать разговоры и слова песен и к вечеру почувствовал прилив новых сил.

Швейцеры были в гостях у матери Энн. После лёгкого ужина – запеканка с тунцом – мы вместе слушали их чудесный радиоприёмник «Коронадо»: Расс Морган с его оркестром (спонсор концерта – «Филип Моррис Интернэшнл»), Гораций Хайдт со своей группой (спонсор концерта – «Шевроле»), «Фиббер МакГи и Молли» (спонсор программы – «Джонсонс-Уокс»), «Голливудские сплетни с Джимми Фиддлером» (спонсор программы – шампунь «Дрин»). Когда мне надоели бесконечно радостные голоса дикторов и постоянные упоминания спонсоров и заказчиков рекламы, я попросил у Рамзи какую-нибудь книгу, поблагодарил хозяев за гостеприимство и ушёл на веранду, где спал. Прочитал кусок фолкнеровского «Авессалом, Авессалом!»: сплошь запутанные предложения, не говоря уже о том, насколько омерзительно по отношению к ближним автора это мировоззрение, где в центре всего – класс плантаторов. Какие шоры на глазах должен иметь Фолкнер, чтобы сладострастно описывать рок, нависший над южной аристократией, не замечая чуть ли не половину местного населения – чёрных, в которых так и кипит жизнь, музыка, любовь, ненависть, гнев, тоска; все первобытные эмоции, порождающие творчество, тем более литературу!

Кролик вернулся поздним вечером небрежной, весёлой походкой мужчины, только что удовлетворившего зов плоти. Где бы он ни побывал (полагаю, в борделе, хотя не представляю, откуда он взял деньги – его суточных точно не хватило бы), мой товарищ определённо там выпил. Разувшись и сев на койку, стоявшую на веранде, Кролик сказал мне:

– Я тут кое-что слыхал. Говорят, в большом шатре у реки Обион кое-кто устраивает старомодную шотакуа. Зовут его Хайнсом.

– Грэмп Хайнс! – я так и вскочил.

– Именно. Что, будем его искать?

– Это наша обязанность. Он определённо входит в региональные рамки нашей экспедиции, к тому же…

– Мы были с его девушкой для развлечений.

– Не думаю, что правильно её так называть, – возразил я. – Напротив, это его жена.