Живой товар

В детстве Лора обожала прятаться. Это была ее любимая игра. Она забиралась под стол или под кровать, а иногда просто зажмуривалась и требовала, чтобы ее искали. Мама обычно соглашалась неохотно и только делала вид, что ищет дочку, так что никакой интриги не было. А вот папа подходил к делу обстоятельно. Он заглядывал во все углы, громко спрашивал, куда могла подеваться дочка, и устраивал из поисков настоящее представление. Лора, притаившаяся в своем укрытии, трепетала и задерживала дыхание. Все было по-настоящему. Почти. Она ждала, что будет обнаружена, и одновременно не хотела этого. Игра была такая интересная! Смысл заключался в том, что ее искали, потому что она была нужна. Ее детское сердечко тревожно билось. Сильно ли обрадуется папа, когда обнаружит ее? Он радовался сильно и всегда. И это было главное.

А еще, засыпая, Лора представляла, что ее не стало. Она умерла, и родители рыдают, вспоминая, какая она была замечательная. Они просто не знают, как жить дальше без нее. Их горе безутешно.

В каком-то смысле эта игра теперь происходила взаправду (если бы Лора знала, как плетется нить человеческой судьбы, она бы не удивлялась этому). Отец опять искал ее. Она была нужна ему. И это знание облегчало состояние Лоры, понимающей ужас ее положения. Подсознательно она верила, что все закончится благополучно. Придет отец, вытащит ее из плена, и все будет по-прежнему. Нет, не по-прежнему. Лучше, гораздо лучше. Лора больше не будет той стервой, какой была в последнее время. Не станет цепляться к папе и злить его просто так, без надобности, из вредности. Он был хороший. Лучший. И это мать бросила Лору ради своего турка, а не отец. Он был верным и надежным. Уже за это следовало простить ему все его недостатки. И Лора простила. Она ждала его. Ждала своего папу. Папочку. Любимого и единственного.

«Слышишь, папа? Забери меня отсюда. Скорее!»

Оля, лежавшая рядом, думала примерно то же самое. Только обращалась она не к родителям, а к своему Аркадию. Он стал для нее воплощением мужественности. Рыцарем на белом коне, способным вызволить ее из плена. Она забыла все его прегрешения, простила ему недостатки. В сравнении с нигерийцами он был просто ангелом. Идеальным мужчиной. Сейчас Оля позволила бы ему все. Не стала бы спорить и настаивать на своем. Лишь бы оказаться рядом с Аркадием. Ощутить его ласковые объятия, тепло его вяловатых, но зато таких нежных губ…

А вот Лена думала не о мужчинах. Она не хотела о них думать. Они стали для нее отвратительны. Мысль о близости с ними вызывала у нее омерзение. Вообще само понятие «секс» стало для Лены отвратительным. Как могут люди заниматься таким скотством? У ее подруги был пес по кличке Цезарь. Английский кокер-спаниель. Когда ему припекало, он прыгал вокруг девушек и весь дергался, норовя прижаться нижней частью туловища к ноге. Раньше это казалось забавным и даже немного щекотало нервы. Теперь бы Лена просто прибила Цезаря, если бы тому вздумалось удовлетворить похоть за ее счет. Мужчины были точно такими, как эта собака. Животные. Кому только приходит в голову снимать кино про любовь? Романтика — это когда в штанах чешется. Вот и все нежные чувства.

— Спите, девчонки? — спросила Лена.

— Разве уснешь? — откликнулась Оля. — Все жду и жду. Когда за нами придут наконец?

— Скоро, — пробормотала Лора.

— Что-то не похоже. Может, ты все-таки обозналась? Перепутала? Не отец с ними дрался?

— Отец. И он меня здесь не оставит.

— Если живой, — сказала Лена.

Ей не хотелось делиться своими подозрениями с подругами. Но держать сомнения внутри себя было невыносимо.

— Не каркай! — сердито прикрикнула Лора. — Моего папу так просто не возьмешь. Он сильный. И всякие приемы знает. И оружие у него.

— Что-то я выстрелов не слышала, — пробормотала Оля.

— Значит, так было нужно. Разные бывают обстоятельства.

— Какие, например?

— Ну, ордер понадобилось приобрести. Иначе противозаконно получалось.

— А держать нас здесь законно?

— Полицейские — не бандиты, — отрезала Лора. — Потерпите. Папа придет. Откроется дверь, и…

Дверь открылась. Вошли трое нигерийцев. Девушкам бросили ворох одежды.

— Одевайтесь, — распорядился Кен. — Мы переезжаем.

— Я никуда не поеду! — выпалила Лена.

— Правда? — Кен уставился на нее выпученными глазами. — Хочешь поспорить?

Лена опустила голову и стала перебирать вещи.

— Здесь ничего моего нет, — объявила она.

— И моего тоже, — поддержала ее Оля.

— Какая разница, — сказал нигериец. — Это временно. Вам вообще нужно от одежды отвыкать. Лишняя суета. Оделась, разделась… Пустая трата времени.

Его спутники засмеялись.

«Если представится случай, я сбегу, — сказала себе Лора. — Терять нечего. Папа пропал. С ним что-то случилось. Придется выбираться самой».

— Предупреждаю, — сказал Кен, как будто прочитавший ее мысли. — Не пытайтесь бежать. Даже не думайте. На этот раз все будет очень и очень серьезно. За побег — смерть. На месте.