Живой товар

Действуя методично и целенаправленно, он переговорил со всеми кандидатами. Желание встретиться и обсудить его план выразили только семеро. Двое из них все же отказались, перезвонив некоторое время спустя. Они пытались отмазаться, ссылаясь на какие-то моральные принципы и обстоятельства. Никонов обрывал их на полуслове и делал предупреждение, чтобы держали язык за зубами. Не стесняясь в выражениях. Ему было безразлично мнение трусов и подонков.

Покончив с делами, Никонов сел смазывать пистолет. Это был его самый надежный помощник. Единственный, если те пятеро тоже пойдут на попятную. На лице Никонова не было того выражения мрачной решимости, которое так любят упоминать романисты. Оно было бесстрастным и даже равнодушным. Все главное творилось внутри, а не снаружи.

Глава двадцать восьмая

В трюме водились крысы. Много крыс. Они вели себя нагло и совершенно не боялись людей. Что могли сделать им какие-то грязные, напуганные, подавленные девчонки? Крысы шныряли по трюму, как у себя дома. Да это и был их дом. Пленницы находились здесь временно. Сегодня одни, завтра другие.

— Говорят, во сне они могут нос отгрызть, — сказала Лена. — Или ухо. У них из зубов какая-то усыпляющая отрава выделяется. Человек спит и ничего не чувствует. Просыпается — носа нет.

Девушки, находившиеся рядом, слушали ее — кто с вялым равнодушием, кто со страхом. Их было в трюме несколько десятков. Сиденьями и кроватями для них служили деревянные поддоны и ящики. Дневного света, просачивающегося сквозь приоткрытый люк, хватало лишь на то, чтобы освещать головы, плечи и колени тех, кто находился прямо под люком. До него было три человеческих роста. Можно добраться, если соорудить пирамиду из ящиков. Но люк был предусмотрительно обвязан цепью, а в щель разве что руку просунешь. Попытка одной из девчонок сделать это закончилась тем, что она потом долго на отбитые пальцы дула.

— Заткнись, а? — попросила рослая блондинка с венчиком на макушке. — Это я тебе, крысоведка. Без тебя тошно.

Лоре не было тошно. Ей было страшно. Но это был не панический суматошный страх, а страх привычный, постоянный, беспросветный. Ты понимаешь, что жизнь твоя кончена, и ничего не можешь поделать с этим. Это твоя новая реальность. Ты живешь в ней, как живут в бочке с тухлой водой рыбы, которых везут на базар, где они будут выловлены сачком, проданы, выпотрошены и зажарены. Только такое произойдет не один раз, а будет повторяться снова и снова, и тебе никуда не деться от этой реальности. Рыба в бочке. Сардины в банке. Товар для потребления.

Когда девушек спускали в трюм, им бросили туда ворох вонючей одежды и пледов, — должно быть, заботились о том, чтобы их тела не слишком пострадали при перевозке. Они были телами. Не людьми. Их мысли и желания никого не интересовали.

— Олька, а мы ведь куклы теперь, — сказала Лора подруге, решив поделиться с ней хотя бы некоторыми своими мыслями. — Знаешь, как в секс-шопах. У них есть влагалище, анус и рот. Мужчинам только такие и нужны на самом деле. Никаких проблем. Вставил, кончил и убрал с глаз долой. Только нас никто убирать не станет. Мы будем лежать и ждать следующего… и следующего… и следующего…

Девушки из камеры в кафе держались вместе: Лора, Оля и Лена. О существовании Роксаны они не то чтобы забыли, но старались не вспоминать: она ушла из их жизни. Предала и исчезла. Правда, Лена поклялась, что если встретит ее, то убьет собственными руками, но это было нереально. Она и сама понимала это.

Вряд ли Роксана станет по Африке разгуливать. Не для того она с нигерийцами спуталась. Сидит сейчас, небось, дома, ноготки подтачивает. Или в кафешке отдыхает после трудов праведных. Сука.

— И чего нас маринуют? — сердито произнесла Лена. — Везли бы уже, что ли.

— Торопишься? — спросила блондинка язвительно. — В одном месте чешется?

Некоторые девушки засмеялись. Невесело. Просто это были отрывистые звонкие звуки, какие принято издавать, когда в компании шутят.

— Может, потонем где-нибудь по дороге, — пояснила свою мысль Лена.

— Я не против, — согласилась одна из соседок. — Русалками станем. Будем выплывать лунными ночами на берег и нежиться на песочке.

— Рыбаки поймают и отжарят, — грубо высказалась блондинка. — Им все равно кого. И некуда деваться.

— Русалкам лучше, — сказали в полумраке. — Их некуда.

— Они найдут, — раздался другой голос. — Так что лучше уж так.

— И так, и этак, и перетак! — Блондинка с венчиком выругалась.

— Почему же мы все-таки стоим? — нервно произнесла Лора.

Она встала, чтобы походить и успокоиться, но была вынуждена снова сесть. Повсюду простирались руки, ноги и тела. Не разгуляешься.

— Последнюю партию ждем, — сказали ей. — Новеньких привезут, тогда и тронемся.

— Девочки, есть надежда, что на границе где-нибудь остановят и обыщут. На морях же есть границы.

— Ты хоть представляешь себе, сколько кораблей там плавает? Сухогруз и сухогруз. Если документы в порядке, пропускают — и все.

— А мне кажется, должны досматривать.

— Видели, какой у нас флаг, девчонки? Иностранный. Черный с красным.

— Еще зеленая полоса.