Живой товар

— И как ты очутилась дома? — продолжал расспрашивать Никонов. — Ах, вас освободили? Кто, при каких обстоятельствах? Сколько их было, освободителей этих? Приметы, имена? С каким оружием было совершено нападение на судно «Глория»? Можете ли вы указать, как именно, когда и при каких обстоятельствах были убиты граждане Нигерии? Известно ли вам, что сокрытие правды является уголовно наказуемым преступлением? И не устроить ли вам очную ставку с нигерийцами, которые утверждают, что вы, ваши подруги и другие девушки сожительствовали с ними добровольно, за плату и оказание различных услуг?

Закончив тираду, Никонов умолк. Его губы сделались тонкими и почти невидимыми, образовав прямую линию.

Оля и Лора переглянулись.

— Что же делать?

— Я уже сказал. Нужно сматываться, пока есть такая возможность. Наружку обычно выставляют перед получением ордера на задержание и обыск. Вчера «топтунов» во дворе не было. Значит, предприняты определенные оперативно-розыскные меры. Мы должны опередить группу захвата. Собирайтесь.

Девушки вскочили. Телефон Никонова зазвонил. Взглянув на дисплей, он показал жестом, чтобы девушки вели себя тихо.

Это был Зинченко. Никонов поймал себя на том, что держит мобильник осторожно, как гранату с сорванной чекой.

— Слушаю, — сказал он.

— Наружку заметил? — спросил Зинченко. — Или потерял нюх?

— Не потерял, — ответил Никонов.

— Я так и думал. Мне доложили: объект подошел к окну и установил зрительный контакт с нами. Как быть? Я решил позвонить. Чтобы не было недопонимания.

— Слушаю, — повторил Никонов.

Оля и Лора обеспокоенно наблюдали за ним. Он вышел в кухню и притворил за собой дверь.

— Это для твоей же пользы, — сказал Зинченко. — Я имею в виду слежку. У ребят задача: охранять тебя. Напрямую я не имею права отдать такой приказ. Пришлось бы излагать мотивы. А этим я подведу под монастырь нас обоих. Остается только слежка. Для выяснения связей и круга общения. Ты же у нас бывший полицейский. Вот я и решил присмотреть за тобой. Понимаешь?

Никонов не стал отвечать на вопрос прямо. Слишком много неясного оставалось между ним и бывшим товарищем.

— Как долго это будет продолжаться? — спросил он в свою очередь.

— Трое суток, — ответил Зинченко. — Ты порядок знаешь. Потом придется отозвать сотрудников. Чтобы не обращаться в другие инстанции.

— Почему ты вздумал охранять меня? — поинтересовался Никонов. — И от кого?

— От нигерийцев, от кого же еще. Думаешь, я не понял, кто на «Глории» побывал? Мне и без описания наружности косвенных улик хватило.

— Например?

— Например, что на шее у «главного боевика» повисла семнадцатилетняя девушка по имени Лора. Ну и другие мелочи.

— Собираешься арестовать меня? — спросил Никонов напрямик.

— Собирался бы, уже арестовал бы, — сказал Зинченко со смешком. — Прокуратура с девяти часов утра открыта. А ты на свободе. Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Во время нашего последнего разговора…

— Забудь об этом! Не было того разговора. Ошибся я. Все ошибаются. Но я, Алеша, заметь, признаю свою ошибку. И намерен восстановить тебя на службе. В прежней должности.

— Я в полицию не вернусь, — отрезал Никонов.

— Давай не будем пороть горячку, лады? Обсудим все в спокойной обстановке. Не сегодня и не завтра. Пусть сперва пыль осядет. Ты таких дел наворотил… Кто с тобой был, кстати? Не скажешь, конечно?

— Не скажу, — подтвердил Никонов с упрямым выражением лица.

— Как хочешь, — сказал Зинченко. — Дело-то не возбуждено. Заявителей нет. Убитые утонули. Нигерийцы уплыли. Девушки вернулись в семьи. Тишь, гладь и божья благодать. Была, правда, история возле кладбища… — Последовала многозначительная пауза, не спровоцировавшая ответную реплику. — Но это дело прошлое. Бандитские разборки. У тебя, Алеша, говорят, новая машина? Не нужна она тебе, поверь. Почисти и избавься. Это моя тебе рекомендация. Настоятельная.

Никонов ухмыльнулся.

— Других рекомендаций не будет?

— Пока что нет. Как я уже сказал, позже поговорим.

— Черт! Я должен сказать тебе спасибо?

— Не обязательно, — ответил Зинченко. — Давай обойдемся без лишних любезностей. Проехали и двинулись дальше.

— Наружку можно снять, — сказал Никонов. — Все в порядке.

— Это я сам решу. Когда удостоверюсь. А пока попрощаемся. Созвонимся через недельку. Если возникнет что-то экстренное, свяжусь. Ты отдыхай пока. Потом так работой завалю, что света белого не увидишь.

На этой полушутливой угрозе телефонный разговор завершился. Никонов сидел на стуле с мобильником в руке, когда в кухню ворвались девушки.

— Что? — спросили они в один голос.

— Отбой воздушной тревоги, — сказал он, расслабленно улыбаясь. — Никогда не спешите записывать людей в подонки. Если тому нет веских подтверждений.

— Мы остаемся дома, папа? — спросила Лора.

— Нет, — ответил он, все еще улыбаясь. — Мы идем в магазин. Накупим разных вкусностей, шампанского и отметим возвращение к нормальной жизни.

— Денег немного, папа. Не стоит ими разбрасываться.

— Сегодня можно. Мой начальник звонил. Обещал восстановить в должности. К тому же я завтра-послезавтра тачку сплавлю за полцены. Так что не будем экономить. Праздник так праздник.