Живой Журнал. Публикации 2001-2006

— Чапаев стал Чапаевым после фильма «Чапаев». Был бы и столь успешный фильм «Колчак», как знать…Изюминка нужна, придурь. Пелевин, конечно, написал гениальный роман. Но Унгерн там не очень-то исторический. Он занял свою нишу в этой психоделической поэме, такую же, впрочем, как Катовский, как и Петька. Да и какая разница …? Грубо говоря, наплевать, какой был исторический Унгерн. После Пелевина я другого Унгерна представить себе не могу. Да и не надо мне.

— Реальный Унгерн очень яркой личностью был, впрочем. Клинический псих. Его свои же и сдали. Надоел.

— Ну, не совсем свои. Они его, кстати, не совсем даже сдали. Связали и оставили — чтобы красные забрали.

— Плавали, знаем… Но в то же время пословица есть "Врет как очевидец". Потому-то я мало верю разным историкам и мемуаристам. К примеру, сегодня даже про Берию толком никто ничего не знает. А потому как циник-нигилист я больше художникам слова доверяю. Им врать особой причины нет — не за это платят.

— Тут не поспоришь. Врут. Другое дело, что в контексте монгольской истории все это происходило. История… "Смейся и плачь!" — как Воннегут говорит. Тем более, монгольская. Или вот еше красивая цитата: "Для любой нации правильная История равноценна сотне дивизий" — Сами-Знаете-Кто сказал. Да нет, я все понимаю, просто дурачусь. Но уж больно красивый Унгерн у Пелевина, прямо завидно… И про золотую удачу…

— Он немного перетянул, просто Унгерн подходил для этой роли. «Унгерн был пленен отрядом монголов под командой Сун-дуй Гуна, куда он бежал от восставших против него казаков собственного отряда. Сначала Сундуй Гун намеревался передать Унгерна другим отрядам Азиатского корпуса, но налет красного отряда Щетинкина и Рокоссовского заставил выдать Унгерна Красной армии».

— Кстати, все харизматики в Белом движении были географами, Маннергейм писал отчёты о путешествиях в Среднюю Азию и Тибет, Корнилов — тоже, многие были полярниками. Полярниками тогда были все мало-мальски продвинутые морские офицеры. Колчак был известен по гидрологии и картографии Северного Ледовитого Океана. Потом он организовал и участвовал в смелой экспедиции, что искала барона Толля.

А после японской войны он руководил подготовкой экспедиции, что должна была проложить Северный морской путь. Ну, и в следствие — был соруководителем строительства ледоколов нового типа "Вайгач" и "Таймыр". С Врангелями — это у вас некоторая путаница. Был Фердинанд Фердинандович, был его сын Пётр Фердинандович — всё сплошь люди уважаемые.

А был Главнокомандующий ВСЮР и Русской Армии, генерал-лейтенант барон Врангель Петр Николаевич, что умер 1928 в Брюсселе и похоронен в Белграде, в Русской Церкви. Так он никаким полярником не был — учился, если я не ошибаюсь в Горном институте в Питере, потом служил, в десятом году окончил академию Генштаба. Это, типа, совсем другой Врангель — без острова.

Извините, если кого обидел.

24 августа 2006

История про разговоры VDII

— Едло? А что с едлом? Нет, у меня с едлом всё нормально, вы меня не пугайте.

— В смысле — дело. Это я опечатываюс.

— Да, это загадка. У меня с русским языком-то проблемы…

— Это почти Каббала. Потому что я сейчас чуть не написал «Я верю в число десять». Но идея «дальше легче пойдёт» — это урбанская легенда. Что-то вроде фразы — «двое детей сложнее воспитывать, чем одного. А трое уже легче. А пятеро — так вовсе…». Всё это, конечно, не так. Я верю только в то, что выучив два языка романской группы третий, выучить проще. А вот венгерский — отнюдь. Хоть он и трижды европейский.

Я сначала учил английский — долго и знал его хорошо. Потом пять лет учил французский, что-то читая, сдавая на «отлично» всякие государственные экзамены, а потом учил немецкий, когда сам учился в Германии. Не считая попыток учения нескольких других языков. Всё это абстракция, мне кажется.

— Вы не обратили внимания — я написал «языки из одной языковой группы».

— Всё равно — у нас терминологическая проблема. Ну вот что значит «могут играть на скрипке». Вот в Москве был знаменитый старик с медалями на пиджаке. Он играл на скрипке в переходе станции «Новокузнецкая». Называлось всё это «Десять рублей, и я перестану играть эту мелодию». В том же переходе потом играл человек-оркестр — синтезатор, барабан на ноге, свирель какая-то. Но только мы понимаем, что всё это не то.

И мне сдаётся, что зависимость лёгкости от количества языков — нелинейная. Мой дед похоронен в Ужгороде — там очень странное языковое место. Это территория, последней отошедшая к СССР из европейских приобретений — оттого там надписи на магазинах были по-венгерски. Так вот украинский, русский, венгерский, польский, словацкий там были в ходу. Русины считали, что у них собственный язык, цыган было полно. И вот местный житель понимал все эти языки, но на самом деле язык был один — что-то среднее, усреднённое.