Живой Журнал. Публикации 2001-2006

— Под личной жизнью я как раз понимал вот это: "Изумительного не наблюдаю. Несчастная некрасивая женщина…опустить она может обывателя, коммунистов, Президента не больше, чем бомж, который устраивается на ночь и бормочет "Уроды вы все, суки, уроды…"." Люди, пожалуй, были адекватны. Просто излишне доверчивы. Да и глоток хмельной свободы кружил голову.

— У вас странные представления о личной жизни. Личная жизнь это пикник с Боровым в Александровском саду, это поездка в кабриолете, это макраме и батик, это выращивание детей и путешествия с друзьями. Личной жизни, повторяю, не усматриваю. Образ Пани Брони — это образ некрасивой старухи, бомжеватого клоуна. При этом я допускаю, что на самом деле Новодворская, подобно героине сериала, снимет потом фальшивые брекеты, резиновую маску с лица и накладное пузо — и Памела Андерсен сдохнет от зависти. Ergo: сейчас мы имеем дело лишь с жизнью общественной.

Что до адекватности людей, то даже на фоне общественного безумия конца восьмидесятых, градус неадекватности Новодворской был довольно высок. У всех был праздник непослушания, но не все изгваздались в шоколаде, запачкали юбочки и штанишки так, что их нельзя отстирать.

— У меня вполне нормальные представления о личной жизни. У всяка своя личная жизнь, пусть даже она сливается с общественной. Такое тоже бывает, наблюдал неоднократно. В резиновые брекеты не верю, уж больно все последовательно без проколов за все годы. Скорее всего человек именно таков.

— Я всегда даю человеку шанс — даже если у него четыре лапы, хвост и он мяукает. Вдруг, всё же, он — не кошка? Так и здесь. А с личной жизнью вот что: есть люди, у которых образ простроен именно на личной жизни — развелась- вышла замуж, родила, сняла клип, развелась, сделала надувные сиськи, вышла замуж, сняла клип.

Образ такой.

Здесь личной жизни нет — образ из одних клоунских декораций. Ну и деклараций.

Извините, если кого обидел.

31 августа 2006

История про разговоры DLXVI

— A что это у тебя за "стандартный набор овощей"? Два солёных огурца и маринованный патиссон? Знаю я тебя.

— Да, Березин… патиссон… Читай, как читается!

— Тут разделение труда. Я ещё пишу, как пишется, а этот упырь ещё жрёт в три горла и пьёт как пьётся.

— Да у тебя все упыри… Ты пиши, раз те пишется, а у него таланты просыпаются, он готовит, а жру в три горла я… И пью тоже я, и пишу, хотя мои таланты и заслуги в писанине не так значительны, как у салатного виртуоза.

— Что за заслуги? Не знаю таких. Побил, что ли писателей-негодяев?

— А с чего это ты решил, что всё на свете должен знать — вероятно есть вещи про которые ты не знаешь, а возможно даже есть то о чем ты не догадываешься. И рецепт изумительного салата отныне тебе не доступен — вредный ты!

— Конечно, есть вещи мне неизвестные — к чему мне тайнопись на заборе Большого Театра? Да и с рецептом я обожду — я люблю кошек, но не в таком же, Господи, виде?!

— Ну и ешь их в своем виде. А про тайнопись — стыдно, очень стыдно говорить обо всяком своем невежестве как о нежелании. Вот я буквально поведаю об этом Мидянину, и он придет в неописуемость.

— Мидянин в лимузине ездит — что ему твои петиции на заборе читать?

— Если что-то срочное — я ему прямо на лимузине и пишу.

— А, так ты и есть тот самый пьяница, что так славно нас позабавил, когда мы с братом Мидяниным скромно пили мескаль в полумраке салона! Так знай, то слово, что ты так безуспешно пытался нацарапать на бронированном стекле, изнутри выглядит как NYX. Ничего не понятно.

— Просто вы привыкли читать справа налево, русские патриоты. Оттого вам всегда ничего не понятно. Оттого история вас похоронит.

— Скажу тебе по секрету, мы вовсе читать не привыкли. Для этого у нас секретарши есть. Знаешь, когда творишь историю, секретарша совершенно необходима.

— Использовать секретаршу для чтения… Ну, вы тогда еще топите ассигнациями и забивайте гвозди мелкоскопами. Земля обречена.

— Ты иди почитай, почитай. Не умеешь с секретаршами обращаться, так советов не подавай. Ты мне ещё будешь указывать, какие колготки ей носить, да как губы бантиком её складывать.

— Ага, мы не договорились о терминах. Ты имеешь в виду референта — колготки, бантик… Но почему — она?? Я же — просто недосягаемо крут, не ищи подвоха.

— Круче… Круче, страшно спросить… Круче, чем Варёные Яйца?!

— Круче, чем даже Берег Иртыша. А МТС откровенно отдыхает.

— То есть, ты хочешь попросту сказать, что градус твой высок?

— Ну, давай еще о моем градусе тут рассуждать! Вот так читатели и отворачиваются от литературы — сунутся прикоснуться к искусству, а там одни градусы.

— Твой градус давно известен — мелкий, профанический. Ложа Пивной Выхлоп. Лефортовского обряда.

— Ой-ой. Поучите меня алкоголизму, Вольные Косари Маркиза Карабаса. Лефорт жыв, а это главное.

— Ты лефорты-то свои сними, пока никто не видел, постирай. А то ведь с благородными людьми разговариваешь — я вот на велосипеде даже езжу.