Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Поэтому когда выходит человек и говорит: я знаю лично то-то и то-то, то я отношусь к этому высказыванию очень серьёзно и с интересом. Человек ведь отвечает своим именем, за то что сказал. Как та лягушка путешественница «Это я придумала». То есть не «примерно», и как у Джером-Джерома — «я не стирал рубашек в реке, но мой брат видел человека, который знает, как это делается».

Вы-таки позвоните своей знакомой, потому что дело важное. У меня начали уже коллеги волноваться — они мои единомышленники, и для нас нет ничего печальнее, чем обнаружить, что мы распространяем ложные сущности и умножаем мировую скорбь.

— Господи, как серьезно-то всё… Я и подумать не мог, что своей репликой выведу вас из равновесия! Позвоню, ей, конечно, но то, что она автор, это точно.

<…>

— Ну, как? Удалось ли вам связаться со своей знакомой, автором истории про крыс?

— К сожалению, пока нет. У нее сменился номер мобильного. Так что жду, что объявится сама. По-прежнему утверждаю: она соавтор. Может, и не в «Жизни» на самом деле был опубликован материал или «Жизнь» тогда по-другому называлась, но точно она сочинила с каким-то парнем на пару. Я все-таки склоняюсь к «Жизни» — она оттуда увольнялась, просилась в нашу газету и между делом рассказала о крысах в метро. Как она их придумывала. Добавлю, что я ее знал к этому времени несколько лет, поэтому она не могла для красного словца приписать себе авторство, да и не тот это человек.

— Я не исключаю её авторства, но не исключаю и обратного. В том-то и дело — я вполне допускаю, что у тех людей, что в метро мне сообщают, что их дом сгорел, документы украли, а деньги нужны на операцию.

Может так, а может быть и нет.

Вот рассудите сами: мы с вами незнакомы, и вот от вас я узнаю что-то, что кажется мне неочевидным (но интересным). Причём в этой новости фигурирует неизвестная женщина у которой я и вовсе не знаю ни имени, ни фамилии, ни, как теперь оказывается — координат. Так что чем дальше, тем больше дело становится запутанным.

— …и чем больше оно становится для Вас запутанным, тем меньше у меня желания его распутывать. Это для Вас так важно — авторство?

— Да нет, чем больше у вас желания распутать, тем больше будет (не обижайтесь) впечатление, что это — блеф. Ведь и вы и я близки журналистике. И для нас нет ничего удивительно в том, что это общая практика — выходит человек и говорит: «Я знаю, как было на самом деле». К нему обращаются горящие глаза и заинтересованные лица. Но вместо подробностей выясняется, что есть другой человек, который-то знает, и был не просто участником, но и автором… Фамилия его при том не разглашается. При этом всё время подчёркивается то, что человек порядочный и ему обязательно надо верить. Зреет конфуз.

Я-то как раз не против этого приёма, когда он в газете «Жизнь». Но когда он среди частных людей, да ещё вне работы — это мне удивительно.

Но если вы (или она) всё это не сочинили на ходу (а я ведь хочу, чтобы не сочинили, правда-правда), то отчего же не узнать про подробности? Вы мне расскажите, что за человек. Хоть фамилию назовите. Я с этой журналисткой готов сделать интервью, например. Общественная мифология, это, кстати, одна из тех тем, которыми я занимаюсь не только на уровне журналистики — а метрокрысы важная веха среди этой мифологии.

Извините, если кого обидел.

01 сентября 2006

История про разговоры DLXXV

— В финале огромного количества голливудских фильмов герои, спиздившие миллион, сидят в Мексике на краю бассейна, а трио мексиканцев в сомбреро наигрывает им горячие мелодии.

Вот образ счастья, да.

— Насколько понимаю, это бытовой мотив — Мексика преступников США старалась не выдавать, поэтому все они старались туда смыться.

— Да это-то понятно. Но почему именно это — сомбреро, бассейн… Жара. Почему, наконец, не Багамы? Если уж миллион.

— Общей границы нет.

— Зато пыли меньше, море. А в этих фильмах почему-то не море, а бассейн. Тем более, из Мексики, вроде начали выдавать, и банковские счета арестовывают — а вот на Багамах финансовый рай.

— В этих фильмах, как правило, дело происходит в прошлом веке, когда Мексика не выдавала, бассейн считался гораздо более крутым, чем море, а до Багам было не так просто добраться.

А в некоторых фильмах среди бандитов был какой-нибудь негр, который, естественно, в Мексике (но не на Карибах) был свободным человеком.

— Наверное. Причём это реализация русского мотива «Чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было». Русский тост переплавляется в этот унылый набор — мексиканское трио, бассейн, коктейль.

Извините, если кого обидел.

01 сентября 2006

История про разговоры DLXXXI

— Вот они, друзья России — Кастро, Каддафи, Хусейн…

— Тут есть одна особенность — можно набрать таких друзей и у (к примеру) США. Потому как фразу Рузвельта о Сомосе давно ввели в отвлечённый оборот: "Он — сукин сын, но он наш сукин сын".