И, наконец, Джордж Элби — «Вершина».
Это история про менеджера, что совершает стремительную карьеру в загадочной Корпорации, которая занимается буквально всем — и с каждым шагом по служебной лестнице он поднимается на новый этаж здания-пирамиды. Наконец, умирает глава Корпорации, и герой поднимается на прежде недосягаемый пятнадцатый этаж — а там пустота, на полу лежат обрывки газет и дохлые мухи, в мутном окошке видно часть города и пустынные равнины Миннесоты, над которыми кружится снег: «До самого горизонта насколько хватал глаз, лежала посиневшая от холода земля. И надвигались еще большие снегопады, еще более суровые холода. Потому что лето — это всего лишь каникулы, антракт; реальностью, постоянным спутником была зима; зима всегда царила в нескольких милях к северу, ожидая своего часа, чтобы вернуть себе то, что принадлежит ей по праву. Словно глубокое море синела оплетенная белыми жилами земля, и жилами ее был лед». Вот и всё. На этом рассказ и заканчивается.История про пустоту
Что-то пусто тут. Ну тогда пойду читать воспоминания маршала Голованова. Делать мне нечего.
История про сталинского сокола (I)
Принялся читать воспоминания Главного маршала Голованова. Книга эта снабжена традиционными ремарками «На линии фронта», «Правда о войне» и «Впервые без купюр».
Честно говоря, в последней части я издательству «Центрполиграф» не очень доверяю: воспоминания Голованова издавались не один раз, и если не считать апериодических публикаций фрагментов в журнале «Октябрь» 1969–1972 годов, то можно говорить книге, сделанной Воениздатом в 1997, и совсем свежем тексте Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная… — М.: ООО «Дельта НБ», 2004.
В общем, нет у меня веры на слово, что «впервые без купюр» — вот если бы мне показали — тут, мол и тут. Восстановили страшную правду, ранее никому не доступную. А так — сомнения.
Но это очень хороший повод поговорить о купюрах в военных мемуарах и, конечно, о настоящем сталинском соколе Александре Голованове (1904–1975). Участник Гражданской войны, затем сотрудник ОГПУ (невнятную история про пистолет Савинкова мы опускаем), затем, в 1932-ом, почти в тридцать лет, он учится летать — и вот вырастает до шеф-пилота Аэрофлота. А за годы войны превращается в Главного маршала авиации (1944). Три ордена Суворова I степени и должность командующего Авиацией дальнего действия. Но в 1948 пришла опала — сначала его послали учиться, затем бросили на воздушно-десантный корпус, а в 1953 и вовсе был уволен из армии по состоянию здоровья. (Со здоровьем действительно были проблемы). Потом много лет Голованов заместителем по лётной части НИИ Гражданской авиации.
Это, мне кажется, характерный случай именно резкого карьерного роста при Сталине: из молодых, да ранних, яркая биография в непростое время — человека мобилизуют для выполнения великих задач — но вот задачи выполнены, а «без лести преданный» оказывается не у дел. Непонятно вообще, что с ним делать — амбициозным, неуживчивым, заточенным под вождя. И хорошо просто стариться — Николаю Вознесенскому, сорокасемилетнему председателю Госплана, не пережившему Сталина по известной причине, повезло меньше.
А вот причины потенциальные купюр в советских военных мемуарах я могу разделить на три части: во-первых, это разговоры о Сталине, во-вторых, отход от корпоративной версии войны, в-третьих — ситуации, когда военноначальник вторгается в смежные области и с ретивостью начинает давать политические оценки событиям.
Надо понять, что дописывание реальности имеет совсем другую природу. Невозможно себе представить стимул, побуждающий, к примеру сэра Уинстона Черчилля вписать в мемуары что-то вроде «Об этом мы хотели посоветоваться с начальником политотдела 18-го шотландского полка ****, но он как раз находился на Критском плацдарме…».
При этом маршал Жуков в своих "Воспоминаниях и размышлениях" как раз имел своё право написать: про Сталина