Живой Журнал. Публикации 2007

«Да и в доме холодно. Как в склепе.

— Точно, — отозвалась Долли, глядя на море. — Как в склепе».

Извините, если кого обидел.

22 декабря 2007

История про "Сумерки"

Глуховский Д. Сумерки. — М.: Популярная литература, 2007. - 312 с. 100000 экз. ISBN: 978-5-903396-04-7

Я вот о чём расскажу- о романе "Сумерки". Его автор Дмитрий Глуховский (или человек, похожий на Глуховского — как устойчиво стало в руском языке это выражение!) в своём рекламном ролике, обещая, между прочим конец света в 2012 году, говорит: «Я, наверное, второй человек, который после Иоанна Богослова сделал себе имя на Конце Света».

Ну, бывает. И не такое можно ляпнуть. Но даже если автор и сам написал этот текст — ничего. Однако тут может быть два варианта: это нормальный цинизм, пипл-то хавает и всё такое. Беда начинается, если человек действительно на секунду поверит, что написал Откровение. Тут в пещеры, в молитвенное ожидание, как это сделали некоторые наши сограждане.

Я всё думал, что этот новый роман — клон «Клуба Дюма» Переса нашего Реверте, а стало похоже, что это клон «Кода да Винчи» Дэна не нашего Брауна. Причём с теми же небрежностями и неловкостями, которые отмечают собственно текст Брауна в русском переводе, но без оригинальности.

А идея книги «Сумерки» довольно простая — есть переводчик-лузер, который до сих пор пользуется пишущей машинкой, и который получает на перевод древний текст. Текст оказывается историей конкистадора, прикоснувшегося к Великим Тайнам. Переводчик по частям переводит текст, и понемногу понимает, что майя предсказали Конец Света, и он вот-вот наступит, хватай мешки, вокзал отходит.

Тут есть несколько обстоятельств. Есть такая проблема рекламных кампаний: как бы ни были они успешны (в смысле выполнили задачу), но неловкий рекламный ход потом будет преследовать победителя. Например, про Глуховского пишут: «В Копенгагене объявлены результаты престижного европейского литературного конкурса «ЕвроКон», сообщает «Взгляд». Этот конкурс некоторые называют «Нобелевской премией» мира фантастической литературы» — кто это называет? Кто, блядь, это называет Конкурсом, а премию эту — «Нобелевкой»? Имя, сестра, имя!

Или ещё: "Глуховский недавно получил престижную литературную премию «Еврокон», называемую «нобелевкой по фантастике» в номинации «Лучший дебют 2007 года». Ну, типа, Анастасия Копылова может не знать весовое значение «Еврокона», могла не поискать в Сети название книжки (там легко выскакивает "Дмитрий Глуховский. Серия: Русская фантастика Издательство: Эксмо, 2005 г. Твердый переплет, 544 стр. ISBN 5-699-13613-4 Тираж: 8000 экз. Формат: 84x108/32") — и дебют оттого получается довольно странный, как затянувшиеся двухлетние роды. (Я-то догадываюсь, что проект как бы не замечает, что книга лежала несколько лет в Сети, и не замечает первоиздания «ЭКСМО»… Но сама конструкция фразы «нобелевка за лучший дебют такого-то года» — должна была журналистку эстетически насторожить.

Вот сайт Еврокона-2007 сообщает нам, что там, после "Best promoter", "Best author", "Best artist", после лучших журналов и переводчиков, после в последнем разделе "Encouragement Awards" среди Anna Kantoch (Poland), Heidrun Jänchen (Germany), Petar Kopanov (Bulgaria), F. Tóth Benedek (Hungary), Mikhail Nazarenko (Ukraine), Lucie Lukacovicova (Czech Republic), Lene Fagerlund Larsen (Denmark) есть и наш Dmitriy Gluhovsky (Russia).

Encouragement — это хорошо, но не уверен, что это можно перевести как "лучший дебют 2007".

Ну и коллега Александр Гаврилов называет Глуховского «российским Стивеном Кингом». А уж «первый интеллектуальный бестселлер-боевик» — это уж отдельное веселье.

От таких дел в умах начинается протестное голосование, не говоря уж о том, что за полтыщи рублей ещё пожмётся народ покупать рекламируемый продукт.

У этой книги есть и ещё одна проблема: целевая аудитория. Рекламируется он так, будто эта аудитория ровно та же, что и читатели «Духлесса». Но для читателей «Духлесса» там слишком много неудобопроизносимых индейских имён, и то и дело откладывается настоящая драка.

Для человека, который почитает Реверте или ждёт от книги интонаций «Маятника Фуко» — эко, эко невидаль! — начинаются проблемы с языком на уровне неловкой фразы, кривые метафоры, и иногда безвкусные и чрезмерно патетические авторские ремарки. Ну и язык не тургеневский, что ж тут: «думал, что поднаторел в майянской истории», «Мне, принимающему божественные откровения за паранойяльный бред!».

Можно было бы посадить хорошего редактора, довести дело до ума, но какой может быть редактор у второго после Иоанна Богослова? Первый после Бога?