Живой Журнал. Публикации 2009

Обнаружил, что Аксёнов продолжает занимать мои мысли. То есть, когда узнаёшь о смерти публичного человека, то замечаешь, что сначала все о ней крич как о новости, потом вспоминают об этом и начинают вспоминать своё (не его) прошлое, а затем всё стихает. Журналисты перестают бегать по другим, ещё живым публичным персонам, спрашивать у них остроумные слова.

Это обычно кончается на следующий день после похорон — с учётом издательского цикла.

Так вот сдаётся мне, что мне от Аксёнова, которого сейчас повезут прощаться в ЦДЛ, мне никак не отвязаться. Какой-то незавершённый гештальт, как говорят мои друзья, никакого отношения не имеющие к психиатрии. Аксёнов ведь удивительно трагическая фигура, а в поглаживании своей ностальгии об этом будут постепенно забывать. И трагизм его вовсе не в лишении гражданства или мелких подробностях литературных противостояний.

Нет, нет, никак не отвязаться.

Извините, если кого обидел.

08 июля 2009

История про неточности в обыденных фразах

Нет ничего более перевранного, чем обиходные цитаты. Это знаменитое "Догадал меня чёрт родиться в России с душою и талантом" против народного "с умом и талантом". Например, известная фраза про "дубину народной войны", которая известном всматривании порождала иные, менее приятные смыслы. То есть, обиходная цитата означала нечто совсем другое, вроде как выражение "ложь во спасение", которого не было в Библии. В 32 псалме говорилось: "Ложъ конь во спасение, во множестве же силы своея не спасется", то есть: "Ненадежен конь для спасения, не избавит великою силою своею". Ложъ путалось с ложь.

Атом не был "неделим", а планета — "блуждающей звездой", громоотвод отводил не гром, а молнию.

Фарос означал "парус", а не фонарь, фару, не маяк, построенный на этом острове.

Никто не бормотал по радио "Sobre toda Espana el cielo esta despejado", по всей видимости это придумал Эренбург (Сейчас модно валить всякое авторство на Эренбурга). Да и незачем бвло произносить эту фразу по радио, потому что в разных частях Испании мятеж начался в разное время.

Был у меня товарищ, что собирал эти казусы, и собрал их изрядно.

Как-то, за столом, он мне сказал назидательно:

— Чехов никогда не говорил про ружье, которое в последнем акте должно выстрелить.

Я покивал головой, а потом нашёл у Душенко справку: "Перефразированная цитата из пись-ма Чехова к А. С. Лазарчеву-Грузинскому от 1 ноября 1889 г.: "Нельзя ставить на сцене заряженное ружьё, если никто не имеет в виду выстрелить из него". Чехов. Письма, 3:273. Также в беседе с И. Гурляндом летом 1889 г. в Ялте: "Если Вы в первом акте повесили на стену заряженное ружьё, то в последнем оно должно выстрелить" (И. Я. Гурлянд, "Из воспоминанийи об А. П. Чехове", 1904). Цит. по: Чехов. Письма, 3:464).

В общем, никому нельзя верить, и мир непознаваем.

Извините, если кого обидел.

08 июля 2009

История про Бушкова

Бушков всегда был для меня очень странным персонажем — о нём говорили многое. Мне было откровенно не интересно, что с ним происходило в прошлом, с какими-то интригами и письмами. Я имел дело с нынешним. Были люди среди моих знакомых, что ему откровенно завидовали. Я увидел очень странную смесь (зависти у меня, правда, не вызвавшей): такой Габриэль д'Аннуцио наоборот — многотиражный писатель, русско-имперский патриот, генератор совершенно безумных суждений, католик, мизантроп и, по-моему, сильно пьющий человек.

Беда в том, что он не показался остроумным, хотя всё время хотел говорить парадоксами.

Мы с ним сидели за одним столом, напротив Бушкова сидела некая стильная женщина из Ленинграда, какая-то новая Лиля Брик средних лет. Бушков крепко выпил и старался понравится этой женщине. Поэтому наш с ним разговор медленно угасал. Бушков отпил ещё и посмотрев современой Лиле Брик в глаза сказал напористо:

— А теперь я вам расскажу, как я достал чертежи гаубицы М-30…

Он родился в Минусинске в 1956 году. В биографиях с некоторой напористой гордостью писалось, что окончив школу в Абакане он категорически отказался от дальнейшего образования и четыре года разносил телеграммы, был грузчиком, страховым агентом и рабочим геофизической экспедиции. (Принято думать, что разнообразие случайных работ — выигрышная деталь послужного списка писателя).

Правда, в таких биографиях ещё сообщалось, что он с 1989 года живёт на гонорары, и овладев польским, чешским, словацким, английским, выпустил несколько книг переводов. Не то, чтобы я сомневался, но к полиглотам испытывал всё же некоторое недоверие. Имеющий в кармане мускус освоенного языка, обычно не говорит о нём. Незачем.