Живой Журнал. Публикации 2012

Но вот нормальному человеку, который легко соглашается с тем, что власть — дрянь, хочется, согласно закону сохранения, считать, что "народ" — это ужасно хорошо. Но выясняется, что народ, это вовсе не чудесный богоносец в вышитой рубашке с рекламы пшеничных хлопьев, а то самое, что загадило лифт и показывает тебе нож в подворотне. Нет, конечно, ты называешь этих людей быдлом, и выделяешь из народа интеллигенцию, и вот начинаешь думать, что она-то о-го-го. Но, вслушавшись в то, что говорит интеллигенция, ты вдруг понимаешь, что Ленин был прав, и тот самый народ, что сидел, заворожённо слушая пропагандиста золотого дождя доктора Малахова, в общем, не так уж плох.

Причём даже профессиональный успех не мешает соответствовать ленинскому определению.

Говорящий класс.

Что с этим делать — непонятно.

Говорят, если удалиться в леса и, после молитв спать в неструганном гробу, то можно примирить свою душу с действительностью. Но я ещё не готов.

Кстати, чтобы два раза не вставать, я вчера видел праздник 8 марта, и оттого некоторое время буду смотреть на жизнь глазами лишёнными страха.

Извините, если кого обидел.

09 марта 2012

История про то, что два раза не вставать

Хорошая проза двадцатых годов прошлого века даёт нам неоценимый опыт описания больших масс людей, охваченных тревогой. (Она, эта великая литература прошлого вообще нам много что даёт, но говорить обо всём — бессмысленно).

Так вот, описание больших масс людей, охваченных тревогой. Не паникой, когда люди ломятся с корабля к шлюпкам, и не когда, наоборот, роняя чемоданы лезут на корабль по сходням. А именно то, когда есть ещё время, и тревога мешается со страхом.

История русской интеллигенции — это история больших человеческих масс, охваченных тревогой и страхом.

Булгаков пишет: "Большевиков ненавидели. Но не ненавистью в упор, когда ненавидящий хочет идти драться и убивать, а ненавистью трусливой, шипящей, из-за угла, из темноты. Ненавидели по ночам, засыпая в смутной тревоге, днем в ресторанах, читая газеты, в которых описывалось, как большевики стреляют из маузеров в затылки офицерам и банкирам и как в Москве торгуют лавочники лошадиным мясом, зараженным сапом. Ненавидели все — купцы, банкиры, промышленники, адвокаты, актеры, домовладельцы, кокотки, члены государственного совета, инженеры, врачи и писатели…"

Лучше всего это описал, как мне кажется, Шкловский:

"И уже не верили, — но нужно же верить во что-нибудь человеку, у которого есть имущество.

Рассказывали, что французы уже высадились в Одессе и отгородили часть города стульями, и между этими стульями, ограничившими территорию новой французской колонии, не смеют пробегать даже кошки.

Рассказали, что у французов есть фиолетовый луч, которым они могут ослепить всех большевиков, и Борис Мирский написал об этом луче фельетон «Больная красавица». Красавица — старый мир, который нужно лечить фиолетовым лучом.

И никогда раньше так не боялись большевиков, как в то время. Из пустой и черной России дул черный сквозняк.

Рассказывали, что англичане — рассказывали это люди не больные, — что англичане уже высадили в Баку стада обезьян, обученных всем правилам военного строя. Рассказывали, что этих обезьян нельзя распропагандировать, что идут они в атаки без страха, что они победят большевиков.

Показывали рукой на аршин от пола рост этих обезьян. Говорили, что когда при взятии Баку одна такая обезьяна была убита, то ее хоронили с оркестром шотландской военной музыки и шотландцы плакали.

Потому что инструкторами обезьяньих легионов были шотландцы".

Ключевая фраза тут: "нужно же верить во что-нибудь человеку, у которого есть имущество".

Чтобы два раза не вставать, я напомню, что, про эти киевские слухи писал Паустовский: "Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие. Это был повальный гипноз.

Слухи эти потеряли свое прямое назначение — сообщать вымышленные факты. Слухи приобрели новую сущность, как бы иную субстанцию. Они превратились в средство самоуспокоения, в сильнейшее наркотическое лекарство. Люди обретали надежду на будущее только в слухах. Даже внешне киевляне стали похожи на морфинистов.

При каждом новом слухе у них загорались до тех пор мутные глаза, исчезала обычная вялость, речь из косноязычной превращалась в оживленную и даже остроумную.

Были слухи мимолетные и слухи долго действующие. Они держали людей в обманчивом возбуждении по два-три дня.

Даже самые матерые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре или что киноактриса Вера Холодная собрала свою армию и, как Жанна д'Арк, вошла на белом коне во главе своего бесшабашного войска в город Прилуки, где и объявила себя украинской императрицей".

Извините, если кого обидел.

09 марта 2012