Живой Журнал. Публикации 2012

Знающий правду норовит потыкать этими сведениями как палочкой в своих близких. Про это есть смешная ремарка Пелевина: "Сперва хотели приспособить его драться двумя паникадилами. Гриша Овнюк предложил. Он все время что-то новое старается придумать, чтобы самоповторов не было. Потом погуглили, что это такое, и решили поменять на хлебные ножи".

И, чтобы два раза не вставать, я скажу зачем я это вспомнил. Паникадило, как сказано, легко находится в Гугле, равно как тексты Багрицкого и Тургенева. О литературных паникадилах вспоминают регулярно, не реже, чем о царской водке Ахматовой.

Но желание потыкать палочкой никуда не девается.

Я был свидетелем (безмолвным, разумеется) того, как одному поэту грозили этой палочкой за то, что он написал:

Любимый отец Иоанн
раскачивал паникадило…

Ну и описывали картину, в которой означенный батюшка, подобно булгаковскому коту, качается на люстре.

Вот тут и кроется засада — мир богаче наших представлений о нём.

Сделав шаг на пути к знанию, человек обычно останавливается и погружается в чванство. А публичное порицание невежества — дело опасное.

Может оказаться, что то, что тебе кажется глупым, естественная часть жизни.

Вот, к примеру, Константин Леонтьев в «Пасхе на Афонской горе» (1882) пишет: "Восточные единоверцы наши имеют сверх того по большим праздникам обычай длинным каким-нибудь орудием приводить в кругообразное движение и паникадило, и хорус, и все, что висит над людьми под куполом".

То есть, многократное возвышение над Иваном Сергеевичем и Эдуардом Георгиевичем формирует внутри человека мысль о том, что паникадило — это что-то недвижимое, и монументальное (в противовес маленькому кадилу), что он попадает в глупое положение.

Мне как раз интересна эта вторая ступень познания, на которой и спрятана эта ловушка для самодовольных.

Работа мысли и впрямь тяжела — и, приобретя знание, человек моментально наполняется гордостью.

Одеть-надеть, тся-ться, гори-гори, моё паникадило.

Да я, что ли, другой? Я такой же. Я, что ли, не говорил глупостей с умным видом?

Тут дело разве в том, чтобы избежать конструкций типа "А вот имярек — удивительный болван, не знает, что… Меж тем, очевидно, что".

Имяреки довольно часто оказываются болванами, это правда, но лучше не рисковать без нужды.

Извините, если кого обидел.

06 декабря 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-12-06)

А вот скажите, люди сведующие, а что за старообрядцы описаны Николаем, свет нашим, Лесковым в рассказе "Запечатленный ангел"?

Понятно, что это какие-то беспоповцы: "в горнице находился на молитве дед Марой, и господа чиновники со сбирою своей там его застали. Он после и рассказывал, что как они вошли, сейчас дверь на захлопну и прямо кинулись к образам. Одни лампады гасят, а другие со стен рвут иконы да на полу накладывают, а на него кричат: «Ты поп?» Он говорит: «Нет, не поп». Они: «Кто же у вас поп?» А он отвечает: «У нас нет попа». А они: «Как нет попа! Как ты смеешь это говорить, что нет попа!» Тут Марой стал им было объяснять, что мы попа не имеем, да как он говорил-то скверно, шавкавил, так они, не разобравши в чем дело, да «связать, — говорят, — его, под арест!».

Ясно, что великое растёт из какого-то сора, и сам Лесков писал: «Такого происшествия, какое передано в рассказе, в Киеве никогда не происходило, то есть никакой иконы старовер не крал и по цепям через Днепр не переносил. А было действительно только следующее: однажды, когда цепи были уже натянуты, один калужский каменщик, по уполномочию от товарищей, сходил во время пасхальной заутрени с киевского берега на черниговский по цепям, но не за иконою, а за водкою, которая на той стороне Днепра продавалась тогда много дешевле. Налив бочонок водки, отважный ходок повесил его себе на шею и, имея в руках шест, который служил ему балансом, благополучно возвратился на киевский берег с своею корчемною ношею, которая и была здесь распита во славу св. Пасхи. Отважный переход по цепям действительно послужил мне темою для изображения отчаянной русской удали, но цель действия и вообще вся история «Запечатленного ангела», конечно, иная, и она мною просто вымышлена»

Но всё же — что это за староверы?

И, чтобы два раза не вставать, скажу: со староверами случилось нынче какое-то странное новое почитание. Но это отдельная история.