Живой Журнал. Публикации 2013

Извините, если кого обидел.

17 февраля 2013

История про то, что два раза не вставать (2013-02-18)

— А почему вы ничего не говорите о реформе образования?

— А почему я без особого приглашения должен об этом говорить? Тут какое-то недоразумение.

— А вас, как писателя, не пугает сокращение программы?

— Для начала я скажу, что когда я учился в школе, то русский язык у нас кончился в восьмом классе (и оценка из восьмого как раз пошла в аттестат), а вот девятый и десятый класс у нас ровно никакого русского языка не было.

Я вижу несколько мифов в головах у прогрессивной общественности — во-первых, это миф о том, что сейчас в школе всё стало ужасно плохо, как плохо не бывало. Обычно на него наслаивается рассуждение о том, что в советской школе эту прогрессивную общественность учили куда лучше, я же не питаю никаких иллюзий по этому поводу. У меня и школа при всей её прусской системе была туповатая, и насчёт прогрессивной общественности у меня большие сомнения. А уж я сам в школе преподавал во время гайдаровских реформ, так там такое было, что мне надолго хватило этого жизненного опыта.

Во-вторых, я совершенно не увязываю набор обязательных предметов с качеством образования. Любые дисциплины преподать можно так, что святых выноси, а можно и по-человечески.

В-третьих, когда твои друзья, прекрасные душой люди, выказывают возмущение, подписывают письма, и шепчут про правительство, будто про Назарет: «разве может быть оттуда что-то хорошее?», я оказываюсь в сложном положении. Я уже несколько раз я получал пиздюлей, становясь на пути высоких чувств и пытаясь ввести несколько логики в чужие манифестации. А способ эмоционального мышления я вижу часто — с кнопками «перепост», если идёт речь о милиции — то с обязательной ремаркой «что ждать от этих убийц», если об авторских правах — то с обязательной ремаркой «даёшь свободу информации», если об образовании — то с обязательной ремаркой «из нас делают рабов». (Понятно, что законов и их проектов никто не читает, вместо документов все довольствуются пересказами незнакомых людей). Ну вот что, я должен с этим движением прекрасных людей делать? Биться, рискуя задарма со всеми поссориться? Ничего хорошего от общества и вообще больших масс людей я не жду. И это меня тревожит больше, чем набор предметов в старших классах.

Извините, если кого обидел.

18 февраля 2013

История про то, что два раза не вставать (2013-02-18)

Прочитал гениальный текст. Собственно, я хотел бы отвлечься от тривиального сообщения "Журнал "Сноб" публикует всякое говно", как от бессодержательного. Что — "говно"? Куда — "говно"? Например, скажешь, что этот текст пошлый — так пристанут с набоковским определением пошлости, сгустится какой лингвистический Витгенштейн, и конец мне.

Детали жизни, мелкая моторика событий куда интереснее.

Вот скажем, жестокий романс про жигана, который всё искал своего отца, да только на скамье, на скамье подсудимых понимает, что он сын трудового народа, отец мой родной — прокурор, он судит людей беззащитных, не зная, что сын его — вор.

В нём заключён один из главных мотивов — мотив неузнавания.

Мотив этот существует дольше литературы.

Фольклор постоянно сталкивает героев, и не узнав подлинных имён, они совершают поступки, что толкают вперёд действие. Узнавание всегда случайно — в индийских фильмах оно происходит благодаря родинкам.

У Алексея Толстого есть рассказ про героя-танкиста с обезображенным лицом, что приехал к матери, но представился своим сослуживцем.

Советский канон оптимистичен — никто не лезет в глаз пряжкой офицерского ремня.

Но есть важное свойство этого канона.

Жестокий романс защищён от пошлости невидимой плёнкой. Если пошлости слишком много, то она обращается в свою противоположность. Если украсть буханку хлеба, то попадёшь в тюрьму, если украсть железную дорогу, то попадёшь в парламент.

Везде важен вопрос дозировки.

Да вот и история Эдипа — перескажи её в интерьерах современного сериала, будет ужас как пошлой. Сын-мажор бежал из провинциального городка, через много лет завалил папашу на стрелке, а потом сошёлся с силиконовой проституткой, которой оказалась собственная мать.

Нет, жизнь наша сложна, и мне известны истории людей, что то и дело сходятся в постели, так и не узнав имени друг друга. Это дело житейское, и для многих занятий имена не нужны.

Но самое забавное состоит в том, что история о встрече в публичном доме — это формульный сюжет мировой литературы.

Очаровательная автор "Сноба" (ну, я там фотографию видел), родилась в 1991 году, и не очень понятно, успела ли она прочитать классический рассказ Мопассана "В порту" до отмены чтения.