Живописный труп

– А вот и курочки! Хотите свежее яйцо? Я пью по утрам, они хорошо влияют на голос. Нет? А зря. Как жаль, что вам уже пора.

Парикмахер моментально стал холодным, повернулся к Смородине боком и начал ворковать со своими пташками. Смородина дважды попытался вернуться к разговору о Жанне, но павлин уже не реагировал.

В Москву Платона Степановича подбросили вишенки, которые приехали на машине Жизели. Ничуть не стесняясь присутствия адвоката, они шутили на какую-то понятную только им тему, в перерывах фотографируясь.

– Платон Степанович, вам с нами не скучно?

– Жизелька, интеллигентному человеку не бывает скучно. У Платона Степановича видишь какого размера голова. Представляешь, какой там мозг?

Мы ему, может быть, только мешаем обдумывать важные вещи.

– Напротив, мне очень приятно быть в вашей компании. Я чувствую себя как в цветнике. Жаль только, что я не могу поддержать вашу беседу.

Вишенки рассмеялись. Жизель призналась:

– А мне даже понравилось обсуждать Агату Кристи. Вроде говоришь про роман…

– А на самом деле обсуждаешь каких-то конкретных людей! – подхватила Аня, и они переглянулись.

– Вот уж никогда не думал. Это может быть находкой для каких-нибудь заговорщиков. Сейчас везде прослушивающая аппаратура. Они могут встречаться и якобы обсуждать романы.

– Сейчас пишут «а-ля Агата Кристи», но все не то.

– Не тот вайб! Таланты повывелись.

– А кого можно было бы обсудить, обсуждая «Третью девушку»? Каких-то известных людей? Или тех, кого знают все участники клуба?

– Мы вам не скажем, потому что вы адвокат. У нас свои секреты!

– Потому что я бы на самом деле лучше обсудил бы знакомых. Люди презрительно называют это сплетнями, но, как мне кажется, они порой важнее книг.

Анна возразила.

– Не скажите. Книга дарит отдохновение. Я в нее погружаюсь и забываю обо всем. Никаких напоминаний, уведомлений, никакого мерцания. Запах бумаги. Машина времени. Знаете, как во время терапии поддерживает?

– Да, но это всего лишь хорошее настроение на один вечер. Не решает глобальных проблем жизни.

– Всего лишь? – Смородина сидел сзади, и Анна развернулась к нему с переднего пассажирского сиденья. – У вас, Платон Степанович, добромер сломался. Вечер хорошего настроения – это очень много.

Смородина заметил, что Жизель поглядывала на него в зеркальце заднего вида. Интересно, что сказала бы Ягужинская, узнав, что ее жрицам понравилось обсуждать литературу. Про себя он подумал, что все в понравившихся ему романах Агаты Кристи держится на образе Пуаро. Может быть, даже его образ в большей степени отражает представление XX века о боге, нежели пустые внутренности огромных готических соборов. Уже не надо создавать людей из глины, достаточно защитить их от грязи. Пуаро добрый и сильный, но главное – живой, очень умный, но не идеальный. В него веришь безо всякого принуждения со стороны государства или общества. Веришь, что бывают такие люди. Теперь, когда девушки не считали адвоката слишком опасным, было самое время идти в разведку.

– Генерал презирает фикшн[4].

– Ну да, у них все, что делают гражданские, все плохо. А художественная литература имеет право на существование только в том случае, если текст романа начинается со слов: «Хватай ружье, беги в атаку!»

– А потом «Бах! Бах! Бах!» «Фыщ!» «Бэнц!»

– Сладко вырвать на рассвете еще трепещущее сердце врага!

– Встретил Будду – размажь его гусеницами!

Смородина вмешался в разговор:

– Как вы хорошо его разглядели. А вам не кажется, что Оскар мог бы найти более денежную работу? Парень фактурный и, кажется, хваткий.

– Эля говорит, ленивый. Из таких, которые считают, что работать должна женщина, а мужчина – быть красивым, нежным и благодарным.

– Дело хорошее. Так он ищет женщину?

– Наверное.

– А пока ищет, мог бы заработать приданое.

– Видимо, считает, что излишняя самостоятельность сделает его менее привлекательным. Или боится устать. Вдруг жена, а он уставший!

– Странно. У него под боком ресурсная невеста. Было бы логично соблазнить хозяйку половины дома. Художник Правдорубов претендует.

– О, да. Мы думаем, что Правдорубов совершает подвиг.

– Или он извращенец.

Смородина отметил, что в оценке жителей дома с колонной вишенки на удивление едины.

– Деньги хорошо маскируют недостатки. Но, конечно, вам виднее. Жизель, остановите, пожалуйста, у газетного киоска! Я хочу купить кое-что. Я быстро.

Когда Смородина вернулся, они продолжили.

– А что Эльвира говорит про шашлычника, отца Жанны?

– Только то, что он выгнал ее из дома за измену.

– Прямо так?

– Ну да.

– Измена? – Смородина ухмыльнулся. – Вообще-то измена – это переход с оружием на сторону врага. Здесь, скорее, речь о желании получить маленький уголок свободы. У нее нет идеи выйти замуж еще раз?

– Я думаю, она бы с удовольствием. У нее, нам кажется, большие планы.

Чувствовалось, что вишенки давно обсудили ситуацию со всех сторон и пришли к консенсусу. Анна с любопытством поглядела на газету. Смородина развернул выпуск.

– А что пишет местная пресса? Раз уж вы, Платон Степанович, интересуетесь.

– Да, просматриваю по диагонали. Парк хотят застроить.

– Там живописно, все так запущено.