Животный мир людей

«Это потому, что я сейчас не совсем в себе, надо дать мозгам отдых, расслабиться, и все само собой сложится, а то все дни я как ненормальный пытаюсь ответить на вопрос: кто и зачем?» Но решить и сделать – не всегда одно и то же. Отделаться от бесконечных попыток понять случившееся не получалось. Сдавшись, Федор начал досконально вспоминать все последние недели перед нападением. Ничего. Попытался представить, что можно было искать в их гараже, результат тот же. Все вещи туда свозились очень давно, еще до армии, они с отцом как-то загрузили старую машину и все перевезли в гараж, и его старые игрушки, и какую-то обувь, и даже часть старых фотографий в коробках. Все хотели разобрать, да так и не собрались. Отец отобрал только те фотографии, где они все втроем, а остальные решил посмотреть позднее, потом начали делать ремонт и все оставшееся вывезли в гараж. Вещи матери, как были в шкафу, так там и оставались, сперва не хватило мужества их перебрать, что-то оставить на память, а остальное раздать, потом присутствие этих вещей как будто смягчало боль, будто она могла еще вернуться. «Фотографии! Вот что надо бы проверить, не в них ли все дело, если, конечно, на него напали не по ошибке». Едва эта мысль пришла ему в голову, Федор стал поспешно одеваться, но отцу все же оставил записку, побоялся, что тот, придя домой и не застав сына, будет волноваться. В гараже Федор застал тот самый разгром, который видел в последний раз, похоже, никто сюда не наведывался. Но через несколько минут он в этом уже не так был уверен. Коробка с фотографиями исчезла, ему казалось, что когда его увозила «Скорая», коробка была на месте, валялась, перемотанная скотчем, а теперь ее не было. Зазвонил телефон, голос отца, как всегда спокойный, раздался совсем рядом. Федор постарался вытащить телефон из кармана, случайно отключил его, выронил, выругал себя за неловкость и, подняв аппарат, выпрямился. Олег Петрович стоял в дверях и удивленно смотрел на него.

– Ты что такой взъерошенный? Тебе не интересно, кто звонил, или ты принципиально не берешь трубку?

– Я ее без всякого «принципа» в руках не удержал, вот и ругаюсь. Кстати, я думал, это ты звонишь и поспешил достать телефон из кармана, результат ты видел. А ты, пап, чего приехал, у тебя ведь сегодня, кажется, вечерники что-то сдают или пересдают.

– На сегодня я «отстрелялся». Вот увидел дома записку и решил тебе помочь, вдвоем и быстрее, и веселее, и безопаснее. Последнее для меня в приоритете.

– Боюсь, что мы опоздали, фотографии пропали, нет коробки!

– Погоди, сынок, когда все случилось, коробка с ними стояла вот тут, может, милиция, то есть полиция забрала. Кому они нужны, там половины людей мы с тобой не знаем, их только Тамара могла знать. Дай я Юрке позвоню, может, что знает, спрашивал меня про фотографии в тот вечер, он ведь через неделю только уедет, значит, можем его слегка поэксплуатировать. Дозвониться Шанидзе не удалось, автоответчик сообщил, что абонент на совещании. Кое-как приведя гараж в приличный вид и еще раз пересмотрев все в поисках коробки с фотографиями, Ямпольские направились домой. Дома их ждал сюрприз: в прихожей стояла та самая коробка. А часов в девять вечера в квартиру явился совершенно измученный Шанидзе.

– Нет, так жить нельзя, ваши менты, или как их там, совсем меня заездили, я приехал работать, а не рабствовать. Честное слово, они, кажется, совсем спать разучились. И ладно бы опера, им по должности положено «пахать» круглосуточно, я, между прочим, на лестнице с одним из генералов столкнулся. Сумасшедший дом тут у вас, никакого сочувствия к бедному грузину! – И Юрий Валерьянович повалился на диван, изобразив на лице вселенскую скорбь.

– Юра, а откуда тут коробка с фотографиями взялась?

– Олежек, дорогой, ну а что еще могли искать в гараже, книг и тетрадей там не было. Дневников сейчас никто не ведет, тем более Тамара-то уж точно была не по этой части. Вот я утречком, на следующий день, как на Федю напали, и смотался туда, нашел коробку, помнишь, я тебя выспрашивал о вещах, которые вы туда увозили, но пришлось сразу ехать на работу. Потом коробка стояла на работе, грешен, забывал о ней, а сегодня в обед я ее сюда и завез. Вам с Федором надо все внимательно просмотреть, хотя даже приблизительно не представляю, что в ней могло быть, и чего сейчас, скорее всего, уже нету. Обрати внимание, коробка перевязана скотчем, а прежде вы перевязали ее синей изолентой, смотри, вот тут ленту разрезали, а потом зачем-то скотчем опять перетянули, я, кстати, попросил снять отпечатки пальцев со скотча, когда найдем, с чем сравнить, тогда и поговорим, правда я уже скорее всего уеду. Ты, надеюсь, мне расскажешь, когда все выяснится!

Вместе они заглянули в перетянутую скотчем коробку. Там были фотографии Тамары с самого ее детства и вплоть до замужества.