Живу. Зову. Помню

Вновь фатой невестиной

облеклась река,

чувствуется -

естина

высшая рука.

Числа – это отзвуки небес

Числа – это отзвуки небес.

Единица – голосом гобоя

ввинчивается словно бес,

то явясь царицей, то – рабою.

Парным сочетаньем инь и ян

всякое движенье сотворимо.

Птица-тройка будит россиян

бубенцовым отголоском Рима -

мчимся мы на резвых вороных,

сиротами оставляя хаты,

и на все четыре стороны

рвутся колокольные набаты.

Падают наземь колокола

с пятиглавых золотых соборов,

и звезда на пять углов легла,

заглушив сомнения и споры.

Но в полночной русской тишине,

захмелев от звездного сиянья,

я склоняюсь на плечо к жене

и шепчу бессчетные признанья.

«Ш'ерше ля Фам»

«Ш'ерше ля Фам» – как часто эта фраза

доказывала истинность свою.

Лишь Ева укротила дикобраза,

легла к нему в послушную хвою.

Был Дон Кихот обязан Дульсинее

отвагой и комичностью своей,

а Лауре Петрарка, не старея,

сонеты пел как курский соловей.

Пусть всуе поминали матерь вашу,

но в час житейских праздников и склок

ведёт сквозь нас Толстой свою Наташу

и Незнакомкою пленяет Блок.

Мы образ женщины вносили в жизнь как знамя,

ему молились в тёмной тишине.

Своим рожденьем я обязан маме,

устойчивостью жизненной – жене.

Ты – мать моих детей и вечная подруга,

вы – женщины, чьи лица я люблю,

собой замкнули бесконечность круга,

в котором я себя за хвост ловлю.

Ты – женщина, судья моих поступков,

но ты же и первопричина их.

Твой образ и восторженно и хрупко

несёт в себе мой угловатый стих.

Ты – фея добрая, а может, ведьма злая,

ты – изначалье делу и словам.

Доподлинно и истинно я знаю:

всегда, везде, во всём «Ш'ерше ля Фам».

Надоело щетиниться копьями

Надоело щетиниться копьями,

бить в набат и пожары тушить.

Мне прильнуть бы к чему-нибудь

тёплому

вроде женской души.

В рамках моего воображенья

В рамках моего воображенья

твой портрет среди всеядных дел -

северного неба отраженье,

где не ощущается предел

времени и чувствам и пространству.

Вскинув кверху горизонта бровь

здесь взамен скупого постоянства

неизменно буйствует любовь.

(Незнакомке)

Ты похожа была на мадонну

с картин Рафаэля:

этот взгляд, отрешённый от вечной

земной суеты,

и улыбка в душе, от которой

глаза подобрели,

и печаль на лице – отраженьем

твоей красоты.

Я стою и любуюсь, как много

прекрасного в мире.

Как его оценить? Да и надо ль

его оценять.

Говорят, существует, всего

измеренья четыре,

красоту ж не измерить.

Её надо сердцем понять.

Я так хочу свои стихи прочесть

Я так хочу свои стихи прочесть

той неизвестной женщине планеты,

которой незапятнанная честь

влечёт меня на новые сонеты.

Нерастраченную нежность

Нерастраченную нежность,

недопетые слова

брошу под ноги небрежно.

Пусть все топчут. Трын-трава.

Ветка осеннего золота

Ветка осеннего золота

не в дорогом хрустале,

а в вазе с краем расколотым

стоит у меня на столе.

В оправе она не нуждается.

Как дорогой бриллиант -

памятью нашей огранится.

Памяти той – я гарант.

Даже отколотым краешком

стану всегда дорожить.

Если ты будешь не рядышком,

значит, во мне будешь жить.

Я тебя тыщу лет не видал

Я тебя тыщу лет не видал,

все бессонные прошлые ночи.

Не от дел я обычных устал.

Оттого, что хотелось мне очень

по бульвару каштанам вослед

прогуляться под вечер с тобою

и желтеющих листьев букет

подарить как кольцо золотое,

а ещё я хотел не во сне -

наяву целовать твои губы.

Пусть тебе не покажется глупым:

листья жёлтые – это к весне.

Не суди меня ты слишком строго

Не суди меня ты слишком строго.

Я мечусь, наверно, оттого,

что стою у самого порога

запертого сердца твоего.

Я стучусь, слова к двери роняя,

для разбега вдаль я отхожу.

В чём-то виноват, но в чём – не знаю,

оттого стихами исхожу.

Я не люблю, когда меня не любят

Я не люблю, когда меня не любят.

Я не люблю, когда меня не ждут.

До полусмерти пусть меня отлупят,

но только равнодушьем не убьют.

Я вернулся к тебе незапятнанным

Я вернулся к тебе незапятнанным,

но уставшем слегка от стихов.

Пусть судьбы приговор непонятен нам,

всё, что выпадет, взять я готов

и не стану себе оговаривать

ни особых условий, ни прав.

Чтобы тёплым держать жизни

варево,

чувства все надо сжечь на дрова.

Я устал, но об этом не знает никто

Я устал, но об этом не знает никто,

оттого, что мне всё достаётся легко:

И работа моя так как надо идёт,

и любимая женщина рядом живет.

Безмятежность все чувства сотрёт в

порошок,

будешь ползать потом,

собирая по крохам.

Если в жизни у нас всё всегда хорошо -

это… плохо.

В тебе сегодня женщина проснулась

В тебе сегодня женщина проснулась -

ласкаешься безудержно ко мне.

Как будто плазмой к сердцу прикоснулась,

сожжешь, будь оно даже из камней.

Если потом о любви сожалеешь

Если потом о любви сожалеешь,

значит, любовь не была таковой.

Не смотри на меня

Не смотри на меня

столь пронзительным взглядом,

Я тебе не откликнусь

стеклянной душой,

давшей вечный приют