Живу. Зову. Помню

Улыбкою, забыв про осторожность,

Вы новый шанс мне выдали: дыши.

Спасибо Вам за Вашу ненарочность

и за реанимацию души.

У нас с тобой всё заземлено

У нас с тобой всё заземлено,

и не страшны нам жизненные грозы.

Ток стрессов нас не опалит

и росы -

не высушит.

Всё будет зелено.

Но и болота тоже зелены,

и в них кувшинки

красочно цветут.

Но ряска буден -

это не батут,

чтобы взлететь в заоблачные сны,

туда, где грозы таинством манят

и ждут незаземлённого меня.

Это трудно – не быть

Это трудно – не быть,

отсидеть, отмолчаться,

никого не любить

и со злом не встречаться.

Я не могу перешагнуть черту

Я не могу перешагнуть черту,

делящую желанья и возможности

из осторожности,

чтоб не обидеть ту,

что в мыслях я зову

своей мадонной.

Остаток лет я проведу с тобой

Остаток лет

я проведу с тобой

не потому, что жизнью утомлённый,

покорствую перед своей судьбой.

Я чувствую себя Пигмалионом,

а созданная мною Галатея – ты.

Небо пахнет свежими грибами

Небо пахнет свежими грибами,

мокрый снег кашеобразно вял.

Я неутолёнными губами

не тебя, а воздух целовал.

Земля – словно женщина в белом

Земля -

словно женщина в белом

казаться невестою хочет,

не всё, знать, в груди отболело.

Но дни – холодней и короче.

Найти бы в прошедшее дверцу

и новой весной повториться.

А грусть серебристо струится

по елям, берёзам и сердцу.

По русским горкам

По русским горкам,

вверх ли, вниз ли,

летели камнем иль ползли,

мы настроением не кисли

и впечатления пасли.

Паслись на водной глади утки,

берёзы мёрзли без листа,

нас согревали прибаутки

и вера в здешние места.

Перебегал туман дорогу

и дождик выдавал фальцет.

А я улыбку – недотрогу

на Вашем ощущал лице.

Опавших лиственниц скелеты

Опавших лиственниц скелеты

и обречённая хвоя.

А мне напоминает лето

улыбка звонкая твоя.

Можно ли влюбиться в простоту

Можно ли влюбиться в простоту,

ту, что словно дважды два понятна,

ту, в которой тайны не найду,

но с которой быть всегда приятно.

Если слушать мудрую сову -

можно,

если сердце слушать – нет.

Я тебя без устали зову,

стань моею тайной наяву,

как ещё непознанный рассвет.

Море по-медвежьи валко

Море по-медвежьи валко

пережёвывало валы,

а мне мерещилась фиалка

в озябших ладонях волны.

А когда впечатленьями горд

я вернулся в прокуренный город,

лёг на душу делячества смог,

и цветок сохранить я не смог.

Перед женщиной всех поколений

Перед женщиной всех поколений

склоните, склоните колени.

Немного осталось явлений

подобных вселенскому чуду.

Чароит

Сиреневая нежность чароита

не вянет от веснушек-угольков,

они как несмышлёный

рой мальков

толпятся, в грани каменной

зарыты,

зовут меня в сиреневую глубь,

чаруя вездесущностью своею.

Я этим камнем не переболею.

Он жарок,

как огонь

желанных губ.

Берёзы-девчонки

Зелёной зарёю зарделись берёзы,

стыдливо и страстно бросаясь в судьбу.

Им ветер крикливо кидает угрозы,

и рваное небо берёт на испуг,

пытается платьице скомкать девичье,

сорвать, изорвать изумрудную ткань,

чтоб серая голость осталась в наличьи,

а яркую ярость – в ту Тьму-таракань.

Но юность не слушает злых наставлений,

румянец горит на щеках у берёз.

И я, отряхнувшись от буден и лени,

девчонкам стихи на свиданье принёс.

Белоствольные берёзы

Белоствольные берёзы

в белошалевом снегу -

вы стоите словно грёзы

на далёком берегу

Мне до вас не дотянуться,

не обнять девичий стан.

Ни заснуть и ни проснуться

не даёт, не даёт мне ваш дурман.

Зимнее утро

Предрассветная нега

шевельнулась в окне,

свежим набрызгом снега

потянулась ко мне.

Непорочной фатою

чуть коснулась берёз

и, искрясь чистотою,

понавеяла грёз.

А сквозь белую снежность

словно вишни кипень

осторожно и нежно

занимается день.

Он сперва как невеста,

а потом как жена.

Будет что – неизвестно,

а пока – тишина.

Я глажу тело твоё

Я глажу тело твоё,

тёплое

как налитая солнцем вишня.

Мы – вдвоём,

но я – лишний.

Ты замкнута на себя.

Судьба.

Стихи… неосязаемы как утварь

Стихи… неосязаемы как утварь

и бестелесны словно лунный луч.

Они как тайна, спрятанная внутрь,

и где-то мной обронен

нужный ключ.

Утренняя электричка

Огни разжижают утра

сиреневые чернила,

и снежная свежая пудра

искрится в ногах фонарей.

А в утренней электричке

девчонка на грудь уронила

невыспавшуюся косичку

и голову вместе с ней.

Естественно цвести фиалкам

Естественно

цвести фиалкам,

музыке -

накапливаться в гамме,

а женщине -

быть любимой.

Но когда Вы прошли мимо,

солнцу стало ничего не жалко,

и оно превратило

цветы и музыку

в молчаливые камни.

Это – всё, что мне от Вас

осталось.

На женщин надо любоваться сзади

На женщин надо любоваться сзади,

чтобы смущеньем их не обязать

и можно было б формулой Саади

их динамичность тонко описать.

Утро

По осенним полям,

занедужившим серым туманом,

отряхая с себя паутину

оголённых ветвей,

растекается рыжее солнце – подранок,

умывая озябшее утро

горячею кровью своей.