Живые чернила (СИ)

- Он и это мне объяснил. Твои родители хорошо тебя воспитывали, если уж для тебя я была принцессой, чьи желания нужно исполнять, но они кое-что не учли – ты ведь эгоист, как ни крути. Это не в укор твоим родителям, но они кое-где не доглядели за тобой. Тебе всегда нужно было получать то, что ты хотел. Здесь было то же самое. Не дали в одном месте – взял в другом. Тебе не до конца объяснили, где хорошо, а где – плохо. Ты был сопливым пацаном, который не понимал, что творит, не умел контролировать свои желания. Ты прикрывался какими-то глупостями, хотя единственной причиной этого было твое нежелание держать себя в руках. Может, это грубо…

- Не грубо. Мне жаль, что это было, жаль, что ты об этом знаешь. И жаль, что я не смог понять это раньше. Тогда я бы не причинил тебе столько боли, - тихо произнес он.

- Ты будешь злиться… Ньют был лучше тебя. Он не стал изменять – он меня бросил. А ты врал.

- Да, в этом он молодец, не стал врать тебе, - Оливер пожал плечами и согласно кивнул. – Только вот ему нужен был от тебя лишь секс, я это видел. А я тебя любил. И… Не знаю, наверно, это сейчас прозвучит тупо, но я не хотел тебя расстраивать. Если бы тебе во второй раз сказали, что уходят потому, что ты принципиальная… Я не думаю, что ты бы смогла это спокойно пережить.

- Хм, я об этом думала. Да, я бы не пережила такое во второй раз. Я знала, что все делаю правильно, но, тем не менее, мне было так стыдно и обидно. Порой, я вообще не хотела тебя видеть, ты был так противен мне, - она говорила это, не сводя с него глаз.

- Я не знал этого, - он смотрел на нее в ответ.

- Я боялась говорить. Боялась вообще что-либо сделать.

- Прости, - продолжая сжимать ее руку в одной руке, он коснулся ее щеки другой. – Я вел себя ужасно. Мне повезло, что ты такая… мудрая, наверно. И… Я горд тем, что моя жена принципиальная, воспитанная своей мамой, как истинная женщина, - он осторожно гладил ее.

- Сейчас мне кажется, что все мои переживания того стоили. С тобой мне не нужно кого-то из себя строить. Я могу быть собой, могу не бояться, ведь знаю, что ты мне защитишь. А еще я знаю, что для тебя существую только я. И вон этому доказательства, - она кивнула на свои портреты. – Вся стена в них, - они усмехнулись. – Мне всего-то нужно поддерживать тебя в твоем нелегком деле, и я никогда не узнаю, сколько мы платим по закладной, и какие тарифы на коммунальные услуги. А, и бить Итана по лицу мне больше не придется. Скажи, а Кемерон не сильно пострадал? – свободной рукой она коснулась его руки на своей щеке и прижала ее, потерлась о ладонь.

- Чего? Ты откуда знаешь?

- У тебя есть друг – трепло. Все рассказывает, - она улыбнулась и продолжила, не дав Оливеру сказать. – Это Фред. Он всегда мне про тебя рассказывает, если я спрашиваю. Наивный дурачок.

- Да ладно? – Оливер фыркнул, глядя на жену. Она кивнула и снова уткнулась в его ладонь, закрыв глаза. – Прям все?

- Ага. Он-то, конечно, уверен, что ты мне все рассказываешь, так что смысл молчать. Оно так и есть, но про Кемерона и Итана ты мне не рассказал. А он не понял, что мне не нужно это знать.

- А… Хм… - он не ожидал такой подставы от друга. Получается… - А про… Ну… Тоже он?

- Про твою бывшую? Нет. Я не скажу, кто это был. И вообще, хватит об этом, я не хочу о них думать, мне плевать. Я знаю, что ты меня любишь, и мне этого достаточно. По пицце?

========== Рубашка в клетку и сырная пицца (Ч.2) ==========

У них осталось еще пара кусков слегка остывшей пиццы. Медленно поедая ее, они тихо разговаривали о том времени, что были порознь, постоянно перебивая друг друга словами «Я знал, что ты так думаешь» и «Я знала, что ты бы сказал что-то в этом роде». Они негромко смеялись, обсуждая все безумно важные для них темы, начиная с учеников Оливера и нотаций матери Мии, и кончая новыми сериалами или музыкой, которыми увлеклись одновременно, хоть и находясь далеко друг от друга. Они договаривали фразы друг за другом, подшучивали теми шутками, которые не понимал никто, кроме них, начинали одновременно смеяться и понимали все буквально с полуслова. Миа продолжала кормить Оливера, периодически вытирая соус с его губ, а он послушно принимал от нее еду и осторожно гладил ее ноги, покоившиеся на его ноге.

Последний кусок съеден, остатки кофе на дне кружек были слишком горькими, чтобы допивать. Они продолжали сидеть на полу среди разбросанных карандашей и ручек, мелков, баночек с краской, кистей и листов бумаги, не сводили друг с друга глаз и негромко говорили. Фразы становились короче, голоса – тише. Закончились темы для разговоров, да и говорить особо не хотелось. Они смотрели друг на друга, держались за руки и едва улыбались. Оливер подмечал все изменения, которые происходили с Мией, ее каждый вдох, легкие движения головы, дрожь губ и трепет ресниц. Он вновь видит все это спустя столько времени, видит спокойную, кроткую Мию, какую он раньше довольно часто видел. И даже если она сейчас решит подшутить над ним – это не будет выглядеть грубо, она сделает это мягко. Как она может быть такой разной?