Живые чернила (СИ)

— Ой, спасибо, я бы сама не справилась. Да, пожалуйста, вон туда поставьте, я унесу. Принесите остальные вещи, — до дрожи знакомый голос. Задержав дыхание, мужчина ускорил шаг, крепко сжав в руке кружку. Чертов коридор не кончается, извилистый. Чтобы увидеть источник голоса, нужно дойти до конца и завернуть. Как можно быстрее он достиг заветного поворота и, слегка ударившись плечом о косяк, заглянул за него.

— Миа? — негромко спросил он на выдохе, смотря на стоящую у открытой двери молодую женщину. Занятая указаниями, она вздрогнула от неожиданности, быстро посмотрела на окликнувшего ее.

— Ха, Оливер? Ты дома? — небрежно проговорила она, сощурившись и внимательно глядя на него. Затем ее взгляд прояснился. — А, вторник же? Ничего не изменилось? — спросила она, улыбнувшись. Оливер отрицательно закачал головой. — Отлично, раз ты дома, помоги. Вещей очень много, а я не могу помочь, — в руках у нее была сумка-переноска. Из нее послышалось кряхтение. — Ш-ш, зайка, — женщина заглянула внутрь, — чуть-чуть осталось, скоро перестану тебя трясти, — прошептала она, улыбнувшись еще сильнее. Затем вновь глянула на мужчину. — Не стой, пожалуйста, как идиот, — и она кивнула себе за спину, где в третий раз к ним на крыльцо поднимался мужчина в фуражке таксиста.

Оливер опять кивнул, и, поставив чашку на столик у выхода, пошел на улицу. В одних штанах в начале апреля, но холода он не чувствовал. Его волновало совсем другое — это правда была Миа? Она приехала?

Одного захода было достаточно, чтобы занести в дом остатки вещей — таксист уже перенес большую часть и предъявил счет. Оливер торопливо поискал деньги в кармане куртки, когда нашел — не глядя дал таксисту и закрыл дверь. Есть дело важнее — Миа приехала назад. Это не сон?

Он шел по дому, пытаясь понять, где сейчас была женщина и та сумка-переноска, которую она держала в руках. Его слегка потряхивало, но не от холода, а от волнения. Он пытливо вслушивался в шорохи в доме. Услышал негромкий женский голос и пошел на него. Остановился в проеме в гостиную комнату. На разобранном диване, где еще час назад спал Оливер, стояла та самая сумка, а Миа, склонившись над ней, что-то говорила и расстегивала ее.

— Вот и всё, малыш. Приехали. Давай-ка… — откинув материю, она достала из сумки ребенка. Совсем малыша, ему едва исполнилось семь месяцев. Он был в темно-синем комбинезоне, с крошечным капюшоном на голове. Из капюшона на женщину глядела пара сонных глаз, а маленькие губки вмиг что-то залепетали. — Да ты что? Нехорошая у тебя мать, поспать не дает, таскает вечно, — хмыкнула Миа, прижимая ребенка к себе. Стянула капюшон и поцеловала малыша в лоб. Тот продолжал свой лепет. Оливер так внимательно наблюдал за этим, что не заметил, как Миа смотрит на него в ответ. — Ты чего?

— М? — он слегка растерялся. Перевел взгляд на свою жену.

Она немного изменилась. Лицо стало более вытянутым, в глазах новый взгляд, который Оливер еще не видел. Похудела за полгода, но прежние формы не вернула. Постриглась. Она состригла свои длинные черные волосы. Теперь у нее удлиненное каре. Ничего хуже она придумать не могла, чем это мерзкое каре. Он запрещал ей так стричься. Ему нравились ее волосы.

— Ты постриглась… — проговорил он, разглядывая ее. А с другой стороны, она все равно была такой же красивой, даже с этим каре. Женщина пожала плечами и кивнула, крепче обхватывая малыша на руках.

— Уже немного отросло. С длинными мне было неудобно, — сказав это, она переключилась на ребенка. — Ну что такое? Жарко? Сейчас разденемся. Покормлю тебя, — вновь посмотрела на мужчину. — Принеси черную дорожную сумку. С полосками такая.

Она больше на него не смотрела, занялась ребенком. Уложила его, стала снимать комбинезон, ласково разговаривая с ним. Понаблюдав за этим пару секунд, Оливер бросился к парадному входу за сумкой. Миа приехала, вернулась, ребенка привезла. Их общего ребенка. Почему она здесь? Надолго? Что его ждёт? Все эти вопросы вертелись в его голове, а он еще даже толком не проснулся, чтобы нормально соображать. Это все нереально, не по-настоящему. Он спит? Да о чем он сейчас думает, она же попросила его сумку принести!

— О, спасибо, — быстро сказала она, раскрывая поставленную на пол сумку. — Хм, так… — она перевела взгляд на сына. — Наверно, тебе надо раздеться сначала, м? Как думаешь? — подмигнув сыну, обернулась к Оливеру. — Поставь чайник, — вновь вернулась к ребенку, который только что сел. Неуклюже, медленно и с кряхтением, но самостоятельно сел и увалился на спинку дивана — садиться он научился, а вот держаться в таком состоянии — нет, поэтому ему нужно было на что-то опереться. — Ты ж мой умница. Дай кофту снять, — Миа присела перед ребенком и стала стягивать с него кофту. Плотный ворот растрепал его и так торчащие в разные стороны русые волосы. Малыш повертел головой, ощутив свободу после утягивающей кофты, стал разглядывать все вокруг. — Одной проблемой меньше? Так, Оливер! — она грозно глянула на мужа. — Поставь чайник, блин, он не ел почти, — требовательно произнесла она.