Живые чернила (СИ)

— Сами есть научились, а вот чистыми оставаться еще не научились. Что, будем повышать навыки? Иди-ка сюда, — проговорила она, забирая уже пустую бутылочку. Стала вытирать немного измазанное лицо мальчика. Тот хихикал, ему было щекотно. — Наелся хоть? — продолжала говорить Миа, убирая полотенце. Посмотрела на ребенка. — Эй, мелочь? Хм, ясно, наелся. Сейчас спать будешь, — она подхватила ребенка на руки и встала, быстро вышла из гостиной. Оливер слышал ее шаги, как она разговаривала с сыном. Как давно он не слышал ее голос. Оказывается, он так по нему скучал. Голос становился тише, шаги раздавались наверху. Но… Она пошла в спальню? Плохая идея. — Оливер! — раздалось со второго этажа. Она крикнула, но в голосе не было злобы. Скорее, удивление.

— Сейчас! — он крикнул ей в ответ и торопливо пошел туда, где они сейчас были, на ходу натягивая свитер. Быстро поднялся наверх. Миа стояла у открытой двери вполоборота, держа ребенка на руках и глядя то на комнату, то на мужа.

— Что это значит? — она кивнула на комнату, во все глаза глядя на мужчину. Он подошел и посмотрел в открытую дверь.

Это была их спальня. Оливер не видел ее так же давно, как и женщина, которая стоит сейчас рядом с ним. С его последнего визита ничего не изменилось — застеленная кремовым покрывалом двуспальная кровать, плотно задернутые гардины такого же цвета, что и покрывало. Две тумбочки по бокам кровати, на одной из них стояла ваза с уже давно засохшими цветами. В спертом воздухе витал запах пыли. Она была везде — на тумбочках, на комоде и зеркале, в покрывале и гардинах, на сухих лепестках цветов, на светильниках и в ворсе коврового покрытия, на мобиле над детской кроваткой, в самой кроватке. Было тяжело дышать, и Оливер немного отошел.

— Ты как тут живешь вообще?! — выпалила Миа, отходя вслед за ним, пряча на руках малыша, чтобы тот не дышал пылью. Она внимательно смотрела на мужчину, сомкнув губы.

— Я не живу тут, — быстро проговорил он в свое оправдание и закусил губу, поняв, что не так выразился. — Я не заходил сюда с тех пор, как ты уехала. Сплю в гостиной.

— Что за глупость… Почему?

— Мм… Кровать слишком большая для одного человека. Мне неудобно, — он говорил об этом со смущением. Глупая причина, чтобы на полгода закрыть комнату и не появляться в ней. Мужчина посмотрел в открытую дверь, на кусочек кровати, который был виден.

— Хм, интересно, — протянула Миа. — А мне одной нормально было. Так, ладно. Мелочь? Поспишь в сумке, хорошо? А я уберу тут все, и потом будешь в нормальной кроватке спать, — она пошла обратно, оставив Оливера наедине с собственными мыслями.

Он медленно оглядывал комнату, вспоминая последние ночи в ней. Когда Миа уехала, забрав ребенка, опустел весь дом, но в наибольшее запустение пришла спальня. Ночью он ощущал это особо остро — он не мог уснуть, не чувствуя присутствия другого человека рядом, не слыша дыхания, не ощущая движений. Было чересчур много места. Не на кого положить руку, некого обнять во сне. Подушки больше не пахнут женским телом и духами. Несколько ночей он пытался уснуть, лежа в холодной постели, но сон не шел к нему, а если приходил — мужчине снилось что-то неприятное. После пары таких ночей Оливер решил, что лучше ему покинуть эту комнату и расположиться в гостиной. Он перенес все нужные вещи, в последний раз оглядел спальню и закрыл ее на долгие месяцы.

Внизу слышался шум — Миа начала наводить порядки в доме. Непривычный и очень приятный звук, но не стоит расслабляться — Оливеру нужно в магазин, купить продукты. Он торопливо спустился на первый этаж и, на ходу сняв с вешалки куртку, вышел из дома. Прекрасное апрельское утро, и еще прекраснее оно от того, что в доме вновь закипела жизнь. Сейчас он сходит в магазин, и когда вернется, внутри не будет мертвой тишины. Будет негромкое пение, мурлыканье или женские причитания, мысли вслух. Всё сразу изменится в доме. Долгожданные перемены. От этой мысли мужчина невольно улыбнулся.

Оливер шел по спальному району, в котором они жили. До центра города нужно было ехать минут сорок, но ни его, ни Мию это никогда не пугало — им нравился их дом, они долго его искали и не могли отказаться. А центр? Не так уж и много нужных для них обоих мест было в центре Чикаго, чтобы каждый день там бывать.

Мужчина быстро дошел до магазина, еще быстрее он взял все самые необходимые продукты — за полгода не забыл, что именно должно быть в доме, где есть женщина и маленький ребенок, — чуть не умер в ожидании, стоя в очереди у кассы, а затем рванул к дому, неся в руках большой бумажный пакет. Хотелось поскорее вернуться, чтобы снова убедиться, что всё это правда.

На последней сотне метров он уже бежал. Из последних сил взбежал на крыльцо и распахнул дверь. Сумок в прихожей не было, но не успел Оливер испугаться, как услышал голос своей жены.