Живые чернила (СИ)

— И еще… М, я тут подумал… — все же, он смог набраться храбрости, чтобы все сказать. Миа кивнула ему, а сама обратила внимание на ребенка, сидящего рядом в стульчике. — Я… С моей стороны было глупо думать, что ты заберешь заявление, что я что-то изменю. Я думал, что смогу всё решить, но я не учел много вещей. Во-первых, что ты не просто так это делаешь, значит, я все же виноват… — Оливер все это время смотрел в свою тарелку, но поднял глаза на жену. Та хоть и продолжала заниматься ребенком, но нахмурилась, внимательно слушая мужчину. Кивнула, увидев краем глаза, что он смотрит. — Хоть я и не помню ничего, но… Ладно, ты поняла. Во-вторых, даже в эти два с половиной месяца я вел себя неправильно. И дело тут еще в том, что я даже не спросил у тебя, хочешь ли ты все вернуть. Я посчитал, что твое мнение не так уж и важно. Главное, чего я хочу, — Миа закончила с Кевином и медленно повернулась к Оливеру. Она сосредоточенно смотрела на него, не думая перебивать. На лице не было ни единой эмоции. Оливеру стало сложнее говорить, но он не собирался останавливаться. — Я понял, что это неправильно и эгоистично. Хм, в-третьих, я не так уж и хорош в роли семьянина, если даже не удосужился узнать правду, когда ты хотела мне ее рассказать. Просто обиделся на тебя, сам себе придумал. Мне, конечно, было очень неприятно, и я был готов убить вас обоих, но ведь можно было поговорить с тобой, когда я успокоился? Но как-то нет… Наши скандалы — не то, что нужно видеть растущему ребенку, а без них я жить не умею. Честно, мне стыдно за это, но по-другому не получается. Поэтому я решил, что я просто дам тебе развод и съеду. От этого ведь мои отношения с сыном не изменятся, и мы будем много видеться. Хм, вот, что я хотел тебе сказать.

— Ты думал об этом сегодня ночью? — Миа закусила губу, думая над тем, что услышала. Оливер кивнул. — Хм… Вдохновили тебя мои вчерашние рыдания, — она отвела взгляд и нахмурилась, сидела так около пяти секунд, пока ребенок не привлек ее внимание своим лепетом. Тогда женщина подняла на него взгляд, улыбнулась и хохотнула, а затем взглянула на Оливера. — Ты не такой плохой, как ты думаешь. Спасибо, что понял, для меня это было важно, — мужчина кивнул ей на это и пожал плечами. Ему больше нечего сказать. — А знаешь, я тоже не спала, — продолжила она. Тот непонимающе скривился. — Думала над твоими словами. Пыталась понять, что это за бывшая, но так и не поняла. Ты не скажешь? — Оливер закачал головой. — Ну вот… А ты понял, что с тобой было в эти три недели? — еще один отрицательный кивок. Миа грустно хмыкнула и щелкнула пальцами.

— Да ладно? То есть, ты серьезно считаешь, что у меня загоны бывают?

— Ну да. Только вчера ты вышел из последнего. Ты очень быстро справился, потому что прошлый длился полгода, а тут всего три недели.

— По-моему, это чушь, — Оливер еще больше скривился и закачал головой, не веря ее словам. Он никогда не понимал, что она имела в виду под его «загонами», «сдвигами» или как она их еще называла. Казалось, она просто придумывает оправдания.

— Нет, это не чушь. Ты полностью игнорируешь всё, что тебя окружает. Меня, друзей, родителей, даже самого себя. Я в том смысле, что ты не ешь почти и не спишь толком. Ты только работаешь. Ну, а в этот раз еще ребенком занимался, да, — Миа пожала плечами.

— По-твоему, с головой уходить в работу — это загон?

— Как это делаешь ты — да. Ты сам говоришь, что ничего не помнишь из тех пяти месяцев. В этот раз ты удивился, что прошло три недели. Ты ни на что не реагируешь, кроме работы. Да, оправдание у тебя есть, творческий человек, все такое, но… Хм, — она закачала головой.

— В смысле, не реагирую? Я остаюсь таким же, — Оливер продолжал гнуть свою линию. Он никогда не понимал, откуда она берет эти «загоны», как определяет. Просто говорит ему, как сейчас — вот, только был, теперь закончился. И всё, а природу этих самых «сдвигов» она даже не пытается объяснить.

— Смеешься? Спустя пять месяцев ты с огромными глазами спросил — «Миа, ты беременна? Почему ты мне не сказала?» А через час ты добавил — «Что это за таблетки? КАКОЙ ТУБЕРКУЛЕЗ?!» Это ты так реагировал на мои слова, которые я тебе говорила в те пять месяцев. «Хэй, Оливер, я тут как бы немножко беременна, удели мне внимание, ты ведь тоже в этом виноват». Или «Врач сказал, что это не смертельно, но мне нужно наблюдаться у него и пить таблетки». Либо у тебя проблемы со слухом, если ты слышишь только спустя несколько месяцев, либо ты меня просто не слушал, — она замолчала, ожидая ответа, но его не последовало. Оливер задумался, поджав губы и отвернувшись в сторону. Он уставился на полотенце на столе и судорожно пытался вспомнить хоть что-нибудь из того периода. Работа, работа, отказы, нервы, работа. Это было всё, что он помнил. Жены в его воспоминаниях не было. Миа глубоко вздохнула и шумно выдохнула. — Последнее, что ты помнишь тогда?