Живые души, или похождения Лебедько

Лебедько, употребивши все силы свои дабы не закемарить от переполняющего его чувства сытости и благодушия, всё же вымолвил: «Как же спастись от подобного наваждения?» Вероника Павловна, видимо, ждала такого рода вопрос: «Подлинная цель всякой настоящей философии, начиная от герметизма, и заканчивая теми идеями, которыми её обогатили Ницше, Хайдеггер, Лакан, Дерида, Делёз, и так до нашего современника Славоя Жижека, состоит в поиске даже не столько истины или блага, как это было у Платона, сколько в попытке освобождения человека от всех и всяческих догм и стереотипов, насаждаемых с седой древности теми, в чьих руках находилась власть. К великому сожалению, мало кто сегодня понимает, что философская мысль со здравым смыслом, как раз таки, не имеет ничего общего. Более того, задачей философской мысли является опровержение бытового смысла воззрений. И вот пример, который вам, несомненно, будет понятен, ибо я в свою очередь наслышана, что вы прошли некоторую подготовку у Алексея Всеволодовича Закаулова».

Услышав фамилию Закаулова, гость предпринял ещё одну попытку борьбы с обволакивающей его дрёмой, и деловито откашлялся, показавши тем самым, что, мол, «как же, не извольте сомневаться, подготовку прошёл». Розова продолжала: «Взять, например, такую категорию, как Желание. Желание субъекта — это то, что субъектом никогда не бывает узнано. Речь, как вы понимаете, идёт не о желании в его бытовом значении, не о хотениях и намерениях. Желание — это то, что человеку никак не удаётся признать. Желание — это то, что постоянно человеком движет, но, тем не менее, в его сознании никакого представительства не получает. А ежели ему удаётся каким-то манером в сознание прорваться, то оно тут же оказывается отброшенным на ещё более дальние позиции, ибо признание его вызывает у человека вопиющий дикий стыд. Вам, конечно, известно, что ежели вы обращаетесь к психологу, то он полагает, что вы в состоянии свой запрос поименовать. Психолог полагает, что существует измерение нормы, до которого вас можно довести, раз вы имели несчастье от него уклониться. Иными словами, коли вы излагаете проблему психологу, он совершенно наивно натурально работает именно с ней, то есть с тем, что поименовано. В философии же всё состоит совершенно иначе: что бы вы не говорили, ставится философски подкованным психоаналитиком под сомнение. Он даже не пытается буквально выслушать то, что вы хотите сказать, напротив, цель его — разглядеть за переливами вашей речи как раз то, что и отсылает к измерению Желания, то, что в вашей речи не сказалось внятно, то, что оказывается упущено... а почему? А потому, что ваша проблема только в том и состоит, что об этом-то вы говорить не в состоянии».

Владислав Евгеньевич тщетно пытался следить за нитью повествования, но так как ум его уже некоторое время пребывал большей частью не сколько в голове, сколько в желудке, сама эта нить представлялась ему многократно разорванной. А может быть, таким образом сказывалось давление того самого здравого смысла, что всячески препятствует проникновению любой живительной и освобождающей благой вести. Тем не менее, чтобы как-нибудь не облапошиться в дальнейшем разговоре, гость разродился вопросом: «Я прекрасно понимаю ваши доводы, ибо имел на сей счёт многочисленные беседы с Алексеем Всеволодовичем, однако, хотелось бы услышать как-нибудь живой пример из вашей практики». «Извольте, - отвечала Вероника Павловна, - только для начала сами объясните, как вы понимаете разницу между, так называемыми «правыми» и «левыми»?»

Тут Лебедько встрепенулся и отчаянным усилием вырвался-таки из объятий Морфея, так как понял, что вот-вот сядет, что называется, в лужу. Не найдя ничего лучшего, он пролепетал следующее, густо краснея: «Ну, правые — это те, кто отстаивает интересы капитализма, а левые, соответственно, стоят на идеях социализма, коммунизма или же анархизма». Хозяйка мягко засмеялась, вослед за чем попыталась успокоить зарапортовавшегося гостя: «Я, право, так и ждала, что вы скажете что-то в этом духе, и, разумеется, не смею вас укорять, понимая, что вы вполне можете и не знать всех тонкостей предмета. Вот вам самое простое описание, ежели вы спросите, в чём причина страдания людей, вы получите два ответа. Правые скажут вам, что вы страдаете из-за себя, в то время, как левые скажут, что вы страдаете из-за кого-то другого. Например, почему люди бедны? Точка зрения правых: потому что они ленивы, не хотят работать, не активны, у них отсутствует правильная система ценностей. Точка зрения левых будет совершенно иной: они бедны, потому что их подавляют, угнетают и эксплуатируют. Это не их вина, а вина общества».