Живые и мертвые

– Ничего страшного. А который сейчас вообще час? – ответил Хеннинг.

– Полдевятого.

– Ого, я совсем забыл о времени.

Пия невольно улыбнулась. Типичный ответ Хеннинга. Помирились ли они с Мириам? Наверняка их вчерашняя ссора была не первой, так как Хеннинг в последнее время опять пребывал в институте с утра до ночи, с чем она постоянно сталкивалась, когда они состояли в браке.

– Скажи, ты не мог бы еще раз взглянуть на протокол вскрытия Хелен Штадлер? – попросила она своего бывшего мужа. – У нас есть подозрение, что она не прыгала с моста по собственной инициативе, а ее просто столкнули вниз перед движущимся поездом. Может, на теле есть следы, которые были неверно идентифицированы.

– Я сейчас же посмотрю и перезвоню, – пообещал Хеннинг. – Как расследование? Есть успехи?

– Сегодня задержали подозреваемого, – сказала Пия.

– Поздравляю.

– Скажи-ка, твой информатор, который пожелал остаться неизвестным, случайно не доктор Артур Яннинг? – спросила она.

– Почему вдруг ты упоминаешь это имя? – спросил Хеннинг, и Пии было достаточно такого ответа.

– Хелен Штадлер, очевидно, самостоятельно собирала сведения и говорила с разными людьми. Она написала об этом в своем дневнике, – объяснила Пия. – В том числе и с Яннингом.

– Да, ты права, это он, – подтвердил Хеннинг. – Он – заведующий отделением интенсивной терапии во Франкфуртской клинике неотложной помощи. Насколько мне известно, он тогда не имел отношения к истории со Штадлер, но пациентка, разумеется, находилась в реанимации, поэтому он был непосредственным участником событий.

– Хелен Штадлер составила так называемый «список смертников», в котором указано девять фамилий, и Яннинг входит в их число. Пятеро из этих людей или их родственники уже мертвы, – сказала Пия. – Поэтому мы опасаемся, что он может быть одной из следующих жертв снайпера.

– О господи! – воскликнул Хеннинг.

– Мы убеждены, что во Франкфуртской клинике проворачивались и другие дела, на след которых и вышла девушка. Тот факт, что все чего-то боятся и что у Фрица Герке были уничтожены документы, им или кем-либо еще, только подтверждает наше подозрение.

– Тогда проследите за тем, чтобы Рудольф не скрылся за границу, – посоветовал ей Хеннинг.

– Он уже упустил этот шанс, – ответила Пия сухо. – С прошлой ночи живет за государственный счет.

* * *

Дирк Штадлер, похоже, только что вернулся домой. Его небольшой чемодан стоял нераспакованным в прихожей.

– Проходите, пожалуйста, – учтиво предложил он Пии и Боденштану.

– Спасибо. – Пия улыбнулась. – Как прошла поездка в Алльгой?

– Спокойно. – Штадлер ответил на ее улыбку. – Судя по тому количеству мусора, который я вижу на улицах, здесь было значительно веселее.

Он закрыл входную дверь.

– Минувшей ночью опять застрелили человека, – сказала Пия.

– Слышал по радио, – ответил Штадлер. – Но, надеюсь, вы больше не думаете, что мой сын имеет к этому отношение?

– Нет, больше не думаем, – подтвердил Боденштайн. – Мы сегодня кое-кого арестовали.

– Да что вы! Это… это великолепно. Сердечные поздравления. – Штадлер, казалось, был в равной степени удивлен и обрадован. – А чем я могу вам сейчас помочь?

– Мужчина, которого мы задержали, разумеется, отрицает, что он является убийцей. Поэтому нам нужны дополнительные доказательства и мотив совершения убийств. То, что речь идет о мести и расправе, нам ясно. Основной мотив нам тоже известен. Но за тем, что мы знаем на сегодняшний момент, скрывается нечто большее.

– Понятно. – Штадлер включил свет в гостиной. – Я сяду, с вашего позволения? У меня проблема с ногой после долгой езды…

– Пожалуйста, – кивнул Боденштайн. Они с Пией тоже сели. Штадлер стал массировать колено, при этом внимательно слушая Боденштайна, который в двух словах пересказал ему историю профессора Рудольфа и сына Фрица Герке.

– Вы знали, что Герке был старым другом Рудольфа, не так ли? – спросил Боденштайн.

– Я считал это фантазиями Йенса-Уве. – Штадлер выглядел уставшим. Щеки ввалились, а глаза лихорадочно блестели. – Йенс-Уве был в состоянии отчаяния и ярости и хотел расправиться с Рудольфом. Во мне он увидел подходящую персону для того, чтобы создать Рудольфу проблемы и предать все дело гласности.

– Но вы не хотели подавать иск? Почему передумали? – спросила Пия.

– Я уже говорил, – ответил Штадлер. – Мой тесть оказывал на меня давление. У него не было других тем, кроме этой. И чем дальше, тем все яснее становилось, что у нас нет шансов. Даже выигранный процесс не воскресил бы мою жену. Я хотел наконец обрести покой.

– Вы сказали нам, что при заключении мирового соглашения с клиникой получили пятьдесят тысяч евро, – перебила его Пия, которая вспомнила их разговор с Хеннингом о его анонимном информаторе. – И это все?

Штадлер смиренно вздохнул.

– Нет, – признался он. – Я еще получил миллион евро от Фрица Герке.

– Миллион евро? – переспросила Пия с наигранным удивлением. – За что же?

– За то, чтобы я отозвал иск. Процесс продолжался целый год и разорил меня. Деньги давали мне возможность обеспечить детям хорошую жизнь.

– Герке вас подкупил, – констатировал Боденштайн. – Почему?