Живые и мертвые

– Мой сын Эрик, – представил его Дирк Штадлер. – Чем могу быть полезен?

– Речь идет о вашей покойной жене, – ответил Боденштайн.

– О Кирстен? – Мужчина с удивлением переводил взгляд с Боденштайна на Пию, а потом на Ким. – Это, должно быть, какая-то ошибка. Моя жена умерла десять лет назад.

– Вы наверняка слышали об убийствах, совершенных в последние дни, – продолжал Боденштайн. – В Нидерхёхстштадте и Оберурзеле снайпер застрелил двух женщин, а в Келькхайме утром после Рождества жертвой стал молодой человек.

– Да, я читал об этом в газете, – подтвердил Дирк Штадлер. – К тому же об этом постоянно говорят по радио и телевидению.

Его сын поднялся из-за стола, подошел ближе и встал рядом с отцом. Он был немного выше ростом, с такими же глубоко посаженными глазами и похожими чертами лица.

– Убийца вышел на нас, – сказал Боденштайн. – После каждого убийства он писал извещение о смерти, в котором обосновывал свое преступление. В дневниках его последней жертвы мы наткнулись на имя вашей покойной жены. Погибшему Максимилиану Герке было двадцать семь лет. До этого возраста он, вероятно, не дожил бы, потому что у него был врожденный порок сердца. Десять лет назад ему пересадили ее сердце.

Отец и сын побледнели и быстро переглянулись.

– Женщина, застреленная в Оберурзеле, была женой профессора, который тогда провел трансплантацию сердца.

– О господи! – прошептал Дирк Штадлер, пораженный услышанным.

– А первой жертвой снайпера была мать вашей бывшей соседки из Нидерхёхстштадта.

– Этого… этого не может быть! – пробормотал Дирк Штадлер. – Но почему? Спустя столько лет!

– Вот мы и хотим узнать, – кивнул Боденштайн. – На первый взгляд между этими жертвами не было никакой связи, но связующим звеном, похоже, является ваша супруга.

– Я… мне надо сесть, – сказал Дирк Штадлер. – Пожалуйста, пройдите и… раздевайтесь.

Пия заметила, что мужчина хромает, походка неровная. Скорее всего одна нога короче другой. Штадлер сел за обеденный стол, Боденштайн, Пия и Ким сели рядом.

Эрик Штадлер собрал грязную посуду и отнес ее на кухню. Белая глянцевая плитка, панель из темного гранита и множество элементов из высококачественной стали. Перед большой стеклянной стенкой в гостиной – украшенная рождественская елка, на придиванном столике – ваза с рождественским печеньем. Весь дом был обставлен строго, но с большим вкусом. Здесь доминировали черные, белые и серые тона. В отличие от виллы профессора Рудольфа со множеством цветов, с плюшевыми гардинами, выцветшими детскими рисунками и записочками, прикрепленными магнитами к холодильнику, здесь ощущалось полное отсутствие женской руки. Единственным предметом мебели, который вносил диссонанс в интерьер дома, был массивный старинный сервант со стоящей на нем фотографией светловолосой женщины в серебристой рамке, которая смеялась в камеру. Дирк Штадлер заметил взгляд Пии.

– Это Кирстен, – объяснил он глухим голосом. – Фотография сделана летом незадолго до смерти. Наш последний отпуск на побережье Атлантического океана, во Франции.

Сын сел на стул рядом с отцом.

– Я… я не могу поверить, что люди умирают из-за моей жены. – Дирк Штадлер откашлялся, заметно стараясь взять себя в руки. – Почему? Что за причина?

– На наш взгляд, в этих преступлениях все более отчетливо просматривается личный мотив, – ответил Боденштайн. – Убийца, похоже, жаждет возмездия, мести за смерть вашей жены. Это должен быть кто-то, кто был очень близок ей.

– Но моя жена умерла от кровоизлияния в мозг, – сказал Дирк Штадлер растерянно. – Это был трагический случай, несчастье, в котором никто не виновен. У нее оказалась аневризма головного мозга, и произошел разрыв. Такое могло случиться в любом месте и в любое время.

* * *

Он съел совсем немного и положил прибор на тарелку.

– Тебе не нравится? – спросила Каролина.

– Напротив. Очень вкусно. – На лице отца промелькнула улыбка. – Но у меня нет аппетита.

С ней происходило то же самое, но она заставляла себя что-то съесть. Так же, как заставляла себя жить дальше.

– Спасибо тебе за заботу, Каролина. Я очень ценю твою поддержку.

– Но я делаю это с удовольствием. – Ей удалось слегка улыбнуться.