Живые и мертвые

– Врач «Скорой помощи» отправил ее в клинику неотложной помощи, и там у нее обнаружили кровоизлияние в мозг, – сказал Дирк Штадлер. – Я в то время находился в командировке на Дальнем Востоке, и мне было сложно дозвониться. Тесть и теща поехали в клинику, чтобы помочь Эрику и Хелен.

– Это было ужасно, – стал вспоминать Эрик. – Мама лежала в реанимации, и казалось, что она просто спит, но врачи сказали нам, что ее мозг умер. Массивные кровоизлияния необратимо его повредили.

На мгновенье в воздухе повисла тишина. Ветер завывал в камине и раскачивал голые ветви чахлого фруктового дерева, росшего в саду на паре квадратных метров газона.

– Когда я через несколько дней вернулся из Китая, мои дети были совершенно сломлены, – продолжил рассказ Дирк Штадлер. – С тестем и тещей было не лучше. Под сильным давлением врачей они дали согласие на изъятие органов у дочери с умершим мозгом.

Он откашлялся.

– Жена отвергала трансплантацию органов по различным соображениям, у нее даже было распоряжение пациента [23], тогда еще вещь не настолько привычная. Врачи должны были дождаться моего возвращения, но они очень спешили. Так спешили, что не соблюли предписанный период времени между двумя исследованиями по определению смерти мозга. В протоколе клиники время было сфальсифицировано. Кроме того, они изъяли больше органов, чем было заявлено ранее. Не только сердце и почки, были изъяты практически все органы, даже глаза, кости, кожа и ткани. По этой причине я впоследствии вел судебную тяжбу с клиникой.

Он остановился и печальным взглядом посмотрел на фотографию своей жены, стоящую на серванте.

– Для меня до сих пор служит утешением то, что Кирстен, пожертвовав свои органы, спасла жизнь нескольким людям, – сказал он тихим голосом. – Но мой тесть был вне себя от боли и гнева. Он был твердо убежден, что его застали врасплох и обманули, так как он никогда не подписывал никакого согласия на эксплантацию, а только доверенность на лечение своей дочери. В итоге произошло то, что происходит обычно, когда ведешь судебный спор с больницей: Франкфуртская клиника неотложной помощи предложила мне внесудебное урегулирование с выплатой компенсации за ущерб. Я согласился, так как все равно не мог больше оплачивать услуги адвоката. Так что еще остались деньги, которые пошли на образование наших детей.

Пия внимательно наблюдала за обоими мужчинами, фиксировала каждый их жест и каждую формулировку, но не находила ничего особенного. Дирк Штадлер производил впечатление мужчины, который пережил очень тяжелую потерю и прошел все круги ада, но постепенно смирился со своим прошлым. Эрик Штадлер также казался невозмутимым и деловым. Он говорил вслух то, о чем Пия думала.

– Нам всем потребовалось немало времени, чтобы преодолеть все это, – сказал он. – Но маме не понравилось бы, если бы мы сидели здесь и рыдали. Она была жизнерадостным человеком, и такой она осталась в нашей памяти. Поэтому мы постепенно смогли вернуться к нормальной жизни. Все раны, даже глубокие, когда-нибудь заживают, надо только потерпеть.

– Я не могу себе представить, кто мог бы мстить людям, которые имели какое-то отношение к смерти Кирстен, – добавил Дирк Штадлер. – Мне кажется, я бы понял, если бы кто-то тогда сорвался в порыве гнева. Но сейчас, десять лет спустя?..

– К сожалению, мне нужно идти. – Эрик Штадлер посмотрел на часы и взял со стола свой планшет. – У меня фирма в Зульцбахе, и у нас в это время всегда много работы. Позвоните мне, если будут вопросы. – Он достал из чехла планшета визитную карточку и протянул ее Боденштайну, а тот дал отцу и сыну свою.

– Мы тоже не хотели бы вас больше задерживать. – Боденштайн поднялся, Пия и Ким последовали его примеру. – Если вы вдруг вспомните что-то, что могло бы быть для нас полезным, дайте, пожалуйста, знать.

Дирк Штадлер проводил их до двери.

– У вас травма ноги? – поинтересовалась Пия.

– Да, – ответил Штадлер и улыбнулся. – Правда, это было еще пятнадцать лет назад, на стройке в Дубае. Раньше я был инженером по высотному строительству и ездил по всему миру. К сожалению, с ногой теперь постоянные проблемы, особенно когда холодно и сыро.

– А чем вы сейчас занимаетесь?

– После смерти жены мне пришлось оставить профессию, потому что надо было заниматься детьми, – ответил Штадлер. – Я взял на год неоплачиваемый отпуск, а после этого нашел работу в строительном управлении Франкфурта. Теперь я отношусь к контингенту граждан с тяжелым физическим недостатком.

Эрик надел куртку и натянул вязаную шапочку.

– Спасибо за обед, папа. – Он тронул отца за плечо и подмигнул ему. – А то я уже видеть не могу эти жареные колбаски из закусочной.

– Не за что, – ответил отец. – Созвонимся насчет субботы. Привет Лиз.

– Спасибо. Пока.

Дирк Штадлер улыбнулся сыну, но улыбка тут же исчезла с его лица, как только Эрик вышел.

– Еще кое-что, – сказал он Боденштайну и Пии. – Тесть и теща так и не смирились с потерей Кирстен. Она была их единственной дочерью. С тех пор они являются участниками группы помощи для родственников доноров, кроме того…

Он запнулся и покачал головой.