Живые тридцать сребреников

Сергей с Мирой следили за его взлетом и падением. Картины мгновенно исчезли из инфомира вместе с упоминаниями об авторе. Вика просто стерли. В старину устройства имели собственную память, но сейчас, в эпоху единого киберпространства, вся информация находилась одновременно везде и нигде, управлять ею из единого центра было легко.

— Как они могли?! — у Миры наворачивались слезы, голос срывался.

— Любая система делает все для своего выживания.

— Чем может угрожать простая картина?!

— Непростая.

Когда могучий конкурент повержен, его можно похвалить.

Мира неоднократно уверяла, что все в мире происходит неслучайно. Сейчас Сергей с ней согласился. Боль от визита Вика и позирования утихла, а результат получился — пальчики оближешь. Именно эта картина поставила крест на сопернике. Знать заранее — Сергей предложил бы позирование давным-давно.

Нет, это лукавство, не предложил бы. Умер бы, глотку перегрыз, горы снес — но не предложил. Мира — его! Целиком и полностью. Вопреки и назло.

Глава 12 Обещание

— Вселенная конечна.

— А Бог бесконечен.

— Он не может существовать отдельно. Он или там, или тут.

— Древнеевропейский философ Шопенгауэр сказал: «Каждый принимает конец своего кругозора за конец света». — Огонек в глазах Миры быстро погас, взгляд опустился к полу. — Впрочем, думай, как на данный момент считаешь правильным, переубеждать я не собираюсь.

Почти всегда спор на отвлеченную тему заканчивался этим — Мира замыкалась и с головой погружалась в какое-нибудь дело. Или уходила в себя.

Вне кровати разговаривать почему-то не получалось. Мысли Миры были далеко, а получать на конкретные вопросы безучастные ответы без смысла и содержания Сергей не хотел.

Ночью же, в кровати, деваться ей было некуда. Сергея она не отвергала, и когда гулкие, как стук лба об стену, и звонкие, как пощечины, удары волнующейся плоти приходили к своему логическому завершению, он откидывался на спину и начинал новую тему. Или продолжал старую. После тела мечталось соединиться с душой, а ни о чем, кроме Бога, Мира говорить не могла или не хотела. Остальное ее не волновало. Зато после вопроса в правильном направлении она оживала, и словесный поток было не остановить.

Вот и сейчас:

— У нынешнего общества нет ни философии, ни веры, ни конечной цели — лишь оптимизация стратегии выживания. Нас учили: религии предполагают сверхъестественное и делят людей на своих и чужих. Все обстоит как раз наоборот. Религия объединяет на основе нравственных догматов, выше которых нет ничего: не лги, не кради, не убивай…

— Водные принципы имеют в виду то же самое! — не выдержал Сергей. После жаркого пыхтенья мышцы ощущали невесомость, руки и ноги раскинулись в приятной истоме. — Ошибки прошлого были исправлены, и…

— Историю пишут победители. Откуда тебе известно прошлое? Из инфомира, из учебников и из фильмов. Христиане там показаны древней человеконенавистнической сектой, где, прикрываясь высокими словами, ели людей, пили кровь и занимались оргиями, ведь главный постулат — «возлюби ближнего своего». Чем не призыв лечь в постель с первым встречным?

Сергей так и думал, когда интересовался, чем же так увлеклась Мира. Прочитанное вызвало сомнения. Если бы в это верил любой другой, то — пожалуйста, флаг вам в руки, но Мира — она не такая. Если она поверила, то…

То? А черт его знает что. Непонятно, почему она поверила. Но разобраться не мешало бы — как в теории системы христианского суеверия, так и в мотивации уверования. Что заставило трезвомыслящего человека удариться в мистику?

— Ты упомянул водные принципы, — продолжала Мира.

Как всегда в таких случаях, она оборачивалась к нему обворожительным фронтом, одна рука упиралась в щеку, вторая совершала в воздухе помогавшие речи активные пассы, и, благодаря откинутому одеялу, взгляду открывался чудесный вид. После исполнения партнерских обязанностей пижама лежала в ногах, смятая и временно забытая. Когда разговор иссякнет, о ней вспомнят, поэтому Сергей настраивался на долгую беседу.