Жизнь Аполлония Тианского

Писал он мало, но имел учеников и притом возглавлял религиозно-философский кружок, объединенный культом Гекаты, богини чародейства. Около 350 г. с ним познакомился молодой кузен Констанция Юлиан. Это знакомство окончательно определило культурную и религиозную ориентацию будущего императора[537]: в письмах своих и речах он постоянно именует Максима καθηγημών — «вожатый, пролагающий путь». В 361 г. Юлиан наследовал державу и открыто вернулся к язычеству, отчего и заслужил прозвище «Отступник», а советником к себе немедленно призвал Максима. Правление Юлиана, окружившего себя теургами, грозило церкви (по признанию почти всех христианских историков) если не совершенным уничтожением, то небывалым упадком, однако в 363 г. Юлиан погиб в сражении с персами. Максим был вместе с ним до конца: глядя на умирающего ученика, он заплакал, и тот упрекнул его в нарушении правил философской жизни — в прочих случаях Максиму удавалось соблюдать эти правила с такой демонстративной точностью, что при императорском дворе его необычная одежда и непривычная надменность у многих вызывали раздражение, превосходно описанные еще Филостратом. Вскоре после смерти Юлиана Максим был казнен, и наконец последним прибежищем теургии сделалась Академия, — пока последний философ, Дамаский, не ушел по привычному пути афинских изгнанников.

ПРИМЕЧАНИЯ

ФЛАВИЙ ФИЛОСТРАТ. ЖИЗНЬ АПОЛЛОНИЯ ТИАНСКОГО

«Жизнь Аполлония Тианского» впервые была переведена (на латинский язык) в конце IV в. н. э. Никомахом Флавианом, зятем сенатора Симмаха, одного из наиболее активных защитников традиционной языческой культуры — таким образом, перевод Никомаха служил примерно тем же пропагандистским целям, что и «Правдолюб» Гиерокла. В средние века «Жизнь Аполлония» была известна преимущественно по опровержению Евсевия и пользовалась сомнительной репутацией, так что даже в начале XVI в. венецианский гуманист Альдо Мануччи Старший, издатель знаменитых «альдин», уже напечатавший в своей типографии письма Аполлония (в 1499 г. в сборнике «Греческие послания»), не решился выпустить в свет отдельной книгой «Жизнь Аполлония» и объединил ее с трактатом Евсевия, чтобы (как он сам пишет в предисловии) «после яда дать противоядие». Издание Мануччи вышло в 1501 г., и после этого «Жизнь Аполлония» многократно переиздавалась и переводилась, пользуясь почти неизменно популярностью у западноевропейских читателей и столь же неизменным вниманием филологов. Итогом филологической критики текста явилось издание Карла-Людвига Кайзера (Лейпциг, 1870), впоследствии несколько дополненное Ф. Конибеаром. Предлагаемый читателю перевод выполнен по изданию: Philostratus. The Life of Apollonius of Tyana. The Epistles of Apollonius and the Treatise of Eusebius. With an English translation by F. C. Conybeare, M. A. I—II. Harvard UP, 1969 (First printed in 1912). Для контроля использовался английский перевод в упомянутом издании, а также известный французский перевод, снабженный ценными пояснениями. (Apollonius de Tyane. Sa vie, ses voyages, ses prodiges par Philostrate et ses lettres. Ouvrage traduit du grec avec introduction, notes et éclaircissements par A. Chassang. Paris, Didier et C-ie, 1862).

Полностью на русский язык «Жизнь Аполлония Тианского» переводится впервые. Около пятидесяти лет тому назад группа молодых филологов, публиковавших свои переводы под коллективным псевдонимом АБДЕМ и уже издавших таким образом романы Ахилла Татия и Гелиодора, приступила к подготовительному труду над текстом Филострата, однако завершить работу им не удалось. В 1960 г. в антологии «Поздняя греческая проза» А. Н. Егунов, инициатор и глава группы АБДЕМ, опубликовал перевод первых тридцати глав романа Филострата.

Переводчик этой книги имел счастливую возможность пользоваться советами А. Н. Егунова и учиться у другого «абдемовца» — профессора А. И. Доватура, успевшего затем ознакомиться с началом предлагаемой читателю работы, которая по праву должна быть посвящена светлой памяти всех членов группы АБДЕМ: А. Болдырева, А. Доватура, А. Егунова, А. Миханкова и Э. Визеля (Мустела).

АПОЛЛОНИЙ ТИАНСКИЙ. ПИСЬМА

Традиционно прилагаемые к «Жизни Аполлония» письма собраны преимущественно Флавием Филостратом. Вопрос о подлинности этих писем приходится отнести к числу праздных: многие из них, вероятно, и вправду принадлежат Аполлонию, но какие именно — вот это уже неизвестно и вряд ли станет достоверно известно. С определенностью можно сказать лишь то, что случайно попавшие в собрание или поддельные письма созданы в той же самой полуобразованной среде, к которой принадлежал исторический Аполлоний, о чем свидетельствует, в частности, претенциозный и зачастую темный стиль, лишь отчасти проясненный в переводе. Почти все лица, упоминаемые в письмах, в «Жизни Аполлония» не фигурируют, а многие из упоминаемых Филостратом писем в данном собрании отсутствуют.