Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси

— Ты не можешь идти спать.

— Это почему?

— Если ты заснешь, что же мне тогда делать?

Ли Мэйфэнь изумленно уставилась на мужа:

— Ты, если хочешь, можешь не спать, а я буду. Прям как будто это в первый раз.

Вань Игуан перехватил уже направившуюся к выходу жену и усадил обратно на место прокурора:

— Ты сейчас — член комитета по проверке дисциплины, а я — объект «двойного указания». Поэтому я не буду спать, и ты не можешь.

— Член комиссии по проверке дисциплины не может пойти спать?

— Если ты уйдешь, то допрашиваемый останется тут один и так распереживается, что выбросится из окна, что тогда делать? Член комиссии по проверке дисциплины должен вести себя ответственно.

— Если человек оторвался от народа и совершил самоубийство во избежание наказания, то какую ответственность должен нести член комиссии?

Вань Игуан облизал пересохшие губы:

— В данном случае имеет место отсутствие строгого контроля за допрашиваемым — поэтому наказание за пренебрежение служебными обязанностями все равно придется нести. Если человек не признает своей вины и вдруг ни с того ни с сего погибнет, как ты думаешь, родственники обратятся в суд? Если бы со мной такое случилось, ты бы пожаловалась?

— Пожаловалась бы. Но я правда очень хочу спать.

— Можешь больше не допрашивать меня, но спать нельзя. Мы с тобой не можем спать. Ты должна меня караулить.

— Давай я тебя свяжу, и все.

— Связывать не признавшего вину человека — это ошибочное деяние.

— И допрашивать не надо, и спать нельзя, что же ты хочешь?! Выжидать, кто больше устанет? — Жена опять перестала что-либо понимать.

— Верно! — произнес Вань Игуан. — Нормальную войну вести нельзя, значит, будем воевать за то, кто больше устанет. Не признаешься? Тогда не дам тебе спать, посмотрим, кто устанет первым. Ты сникла? Хочешь спать? Тогда давай сознавайся, признай вину! Признаешься, сознаешься — сразу дам тебе выспаться!

— Разве людей так допрашивают?

— Лучше заранее подготовиться. Сама подумай: в жаркий день ставишь рядом со мной электропечки, чтобы я умирал от жары, но я не признал вину, не так ли? Дала мне соленую воду, от которой еще больше хочется пить, и тут я не сознался, не так ли? Так вот, если сейчас не давать мне спать, чтобы я умирал от усталости, как думаешь, я признаюсь?

Тут жена поняла:

— Тогда давай попробуем.

Супруги начали эту борьбу на измор. Они сели напротив и сначала уставились друг на друга. Печки по-прежнему были включены рядом с Вань Игуаном, казалось, они скоро высушат его полностью, потому что пот уже не лился. Хотелось пить, но можно было пить соленую воду, только соленую воду. А жена принесла вентилятор, направила его только на себя и пила кофе. Это было несправедливо, но положение допрашивающего и допрашиваемого изначально неравное. Разве не отличается отношение к чиновникам из департаментов или из отделов? К бригадиру и наемнику-мигранту?

Хотя условия были неравные, допрашивающая все-таки отнеслась к нему по-человечески, она больше не сидела с суровым лицом, не говорила о законе и не рассуждала о великих истинах. Она решила сыграть на человеческих чувствах, заговорив с допрашиваемым о семье, о жизни.

— Товарищ Вань Игуан, я сейчас по-прежнему называю вас товарищем. — После кофе она взбодрилась. — Посмотрите: вы из простого сварщика постепенно, без блата, опираясь на собственные усилия и старания, выучились и доросли до начальника государственного управления по контролю за безопасностью на производстве. Это действительно нелегко. Насколько мне известно, вы родом из бедной семьи, сын крестьянина, оба ваших брата — и старший, и младший — до сих пор крестьяне. Ваши родители еще живы, сколько им сейчас лет?

— Отцу восемьдесят семь, матери — восемьдесят пять.

Вань Игуан был как в тумане, он уже полностью вжился в ситуацию, создаваемую Ли Мэйфэнь.

— Как у них здоровье?

— Хорошее, отец даже помогает старшему брату разводить рыбу, а мама — младшему пасти овец. Поначалу братья не хотели позволять им работать, но родители настаивали, потому что, если не работать, начнутся болезни.

— Родители в добром здравии, — это счастье для детей. Мои родители уже умерли, раньше жизнь была тяжелая, и хотелось им как-то помочь, но не имелось такой возможности, а сейчас жизнь наладилась, а родителей уже нет, так что вы счастливее меня.

— Счастливее или нет — это смотря с какой стороны подойти.

— А что вы понимаете под счастьем?

— Тут надо смотреть на ожидания человека. Если ожидания завышенные, их невозможно удовлетворить, и человек никогда не будет счастлив. А если ожидания невысокие, их легко удовлетворить и даже можно превзойти, и тогда человек точно будет чувствовать себя счастливым. Поэтому счастье — это удовлетворение ожиданий. Именно это и есть счастье.

— А вы счастливы?

Вань Игуан помолчал, словно погрузившись в воспоминания о прожитых годах, и ответил:

— Я был счастлив.

— Когда?