Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси

В столовую нанимали сотрудников на разные должности: и на мытье овощей, и на мытье посуды, и на готовку. После того как Ху Цзиньшуй разбил несколько тарелок, его поставили разжигать печь в котельной. А Хуан Ян по нравился шеф-повару, он назначил его своим помощником. Быть помощником шеф-повара — престижная работа, так можно дослужиться и до шеф-повара. Но больше всего повезло Минмэй: благодаря красивой внешности ее взяли в официантки.

Администрация гостиницы собрала новых работников, чтобы рассказать о правилах внутреннего распорядка. Сотрудники были одеты в новенькую белую форму из полиэстера одинакового размера. Поскольку Ху Цзиньшуй был высоким и крупным, форма сидела на нем как влитая, а на Хуан Яне болталась мешком, полы висели чуть ли не до коленок, штанины пришлось несколько раз подвернуть, отчего брюки казались короче, а тело словно бы тянуло к земле. Ответственные за обучение сотрудники еще не пришли, Ху Цзиньшую не сиделось на месте, он поделился новостями:

— Позавчера я ходил в парикмахерскую помыть голову, так у парикмахерши были такие ручки мягкие, волосы стали шелковистые и ароматные. Я ей двенадцать юаней заплатил. А вчера около двенадцати увидел самую знаменитую артистку из уездного художественного ансамбля Ван Маньли, тайком пробрался во второй корпус…

Кроме Хуан Яна, всем нравилось слушать треп Ху Цзиньшуя, а Минмэй еще и спросила:

— А ты туда ходил только голову мыть?

— Ну разумеется. Меня эти девушки не интересуют. Да и нет ни одной даже вполовину такой же красивой, как ты.

Минмэй не сводила глаз с Ху Цзиньшуя, словно наслаждаясь тем, как он держался на людях. Хуан Ян не выдержал и заметил:

— Ты разве не говорил, что эта девица возмущалась, что у тебя вся голова в печной золе, и согласилась помыть волосы только за дополнительную плату?

Ху Цзиньшуй замолчал. Сначала он с изумлением глянул на Хуан Яна, а потом его по лицу скользнула улыбка, после чего он медленной походкой приблизился к Хуан Яну и сказал:

— У меня вся башка в золе, она и впрямь не захотела мне мыть волосы. Хуан Ян, я ничем тебя не лучше, зато уж точно сильнее.

С этими словами Ху Цзиньшуй сдернул с него штаны. И без того болтавшиеся на талии, они тут же упали на пол и легли кучей. Ху Цзиньшуй громко хохотнул. Все присутствующие уставились Хуан Яну «туда». Хуан Ян не смотрел на Ху Цзиньшуя и на остальных тоже, он заглянул в глаза только одному человеку — Минмэй, во взгляде которой застыл вопрос. Именно о таком взгляде говорят «убийственный».

Хуан Ян помогал повару Баю, тот считал его трудолюбивым и старательным и заботился о нем: если оставалось что-то вкусное, то Бай давал Хуан Яну с собой. Особенно Хуан Яну нравилась свиная рулька, соленые куриные лапы и жареный во фритюре арахис. Он заворачивал их в промасленную бумагу и приберегал для Минмэй. Минмэй чрезвычайно радовалась всем этим лакомствам, прямо при Хуан Яне хватала жирную рульку и начинала жевать. Хуан Яну даже больше нравилось смотреть, как Минмэй ест, чем есть самому. Минмэй приговаривала:

— Вот бы каждый день такой вкуснотищей питаться…

Хуан Ян отвечал:

— Я научусь всем хитростям и буду тебе каждый день готовить.

— Да толку-то в хитростях? Я ведь готовлю не хуже тебя.

Хуан Ян не нашелся, что ответить. На самом деле Минмэй была права, дома он рульку, может, пару раз ел.

Ху Цзиньшуй работал в котельной, вставать приходилось спозаранку, а ложиться поздно, поэтому другие работники не хотели жить с ним в одной комнате, так что он поселился с Хуан Яном. Ху Цзиньшую нравилось говорить о женщинах. Поскольку гостиница была подведомственной, здесь часто останавливались начальники, а потому с ними появлялись и красивые женщины. Однажды Ху Цзиньшуй заговорил с Хуан Яном не о других женщинах, а о Минмэй:

— Опасаюсь, Хуан Ян, мы тут долго не задержимся. Минмэй такая распутная, боюсь, я ее обрюхачу, а тогда придется возвращаться домой.

Хуан Ян холодно фыркнул:

— Ху Цзиньшуй, про других женщин бреши сколько хочешь, а вот Минмэй оскорблять не смей.

Ху Цзиньшуй не рассердился, а положил руку на плечо Хуан Яну со словами:

— Хуан Ян, я вижу, ты на Минмэй глаз положил, но эта девица обжора и распутница. Тебе к ней не подъехать.

Хуан Яну показалось, что Ху Цзиньшуй говорит об отрицательных сторонах Минмэй так, как говорят о супругах. Он спрыгнул с кровати, принялся размахивать руками:

— Ну-ка заткни пасть, а не то я тебе наваляю!

Хуан Ян впервые произнес такие грубые слова. Ху Цзиньшуй повел себя молодцом, только отмахнулся:

— Не хочешь — не верь, твое дело! Завтра у меня вечерняя смена, и Минмэй наверняка ко мне припрется. Не веришь — приходи сам посмотри.