Жизнь этого парня

Мистер Митчелл наточил глаз на таких драчунов и, когда находил парочку, похожую на кандидатов для подобного поединка, подписывал их в тот же миг. Не было никакой разницы, насколько категорическим было их несогласие или сколько времени оставалось до следующего турнира. Нам с Артуром повезло: надо было подождать всего три недели. В его списке были мальчики, которые ждали с сентября и у которых возникли бы проблемы, если бы они только припомнили, чем может стать для них этот поединок. Но ни один из них никогда не отказывался драться – это было невозможно. Недруги сохраняли свою враждебность так долго, как было нужно, и когда наступало время, они дрались как и должны были драться, злобно, с ненавистью, как будто хотели счистить друг друга с поверхности земли.

Артур и я держались как можно дальше друг от друга и бросали друг на друга злобные взгляды. Было неподобающе неблагоразумно для пары драчунов позволить себе сдружиться. Нам было необходимо сохранять враждебность для поединка. У меня не возникало с этим проблем. Теперь же, когда ситуация призывала к враждебности, я обнаружил у себя огромные запасы агрессии и был готов вытащить ее наружу.

Мы были близки. Что бы ни вызывало близость между людьми, оно приносит им такие же сильные эмоции, когда заканчивается. Артур и я отдалялись друг от друга, и это длилось еще с начала старшей школы. Он пытался стать своим в школьном сообществе. Избегал проблем и получал высокие оценки. Играл на басгитаре в группе «Дельтоунс» – довольно неплохая группа, для которой я однажды был отобран как ударник, однако позже высокомерно изгнан.

Ребята, с которыми он водился в Конкрите, были добропорядочными и целеустремленными, некоторые из них учились в нашем классе. У него даже была девушка. И все же, зная его так, как я, я видел всю эту добропорядочность как спектакль и неестественность. Какими бы достоинствами ни обладали его друзья, они были тупицами. И чтобы соответствовать им, он должен был придерживать свой язык и избегать эксцентричного поведения. Он должен был тоже вести себя как тупица, которым не был, а мог лишь казаться благодаря усилию воли. Это было очевидно для меня, но не для остальных.

Артур и я держались как можно дальше друг от друга и бросали друг на друга злобные взгляды. Было неподобающе неблагоразумно для пары драчунов позволить себе сдружиться.

Самой слабой его стороной была девушка, Бэт Мэтис. Бэт была не красавицей, но и не чудищем, как можно было подумать, судя по поведению Артура. Он сжимал ее руку, когда они переходили из класса в класс, но никогда не разговаривал и даже не смотрел на нее. Вместо этого он оценивающе всматривался в лица проходящих мимо, как бы ища там знаки скептицизма или удивления. Никому не было до этого дела, кроме меня. Меня это беспокоило. Было очень странно, что я держал свой рот на замке.

Но я знал, что он не был полностью своим в школьном сообществе. А он знал, что я не изгой – что я хорошо приспосабливаюсь, не парюсь из-за своего будущего и класть хотел на чужое мнение. Я знал, что он понимает все это, когда видит меня с моими дружками-изгоями. Это его неверие раздражало меня, как и мое собственное плохо скрываемое неверие в его добропорядочность, должно быть, раздражало его. Я мог смириться с дистанцией, которая увеличивалась между нами. Большую часть времени меня это устраивало. Но я не мог принять, что он знал: я не был тем человеком, которым так старательно пытаюсь казаться. За обладание этими знаниями не могло быть никакого прощения, для нас обоих, пока мы оба не простим сами себя за то, кем являемся.

Но я не мог принять, что он знал: я не был тем человеком, которым так старательно пытаюсь казаться. За обладание этими знаниями не могло быть никакого прощения.

Мне не нужно было заряжаться собственным негативом. У меня были сочувствующие и советники. Кто-то из этих ребят не любил Артура, но многие из них просто хотели побывать на битве в качестве зрителей. Они вели со мной бесконечные приободряющие беседы, давали наставления и демонстрировали непобедимые комбинации, которые сами же и разработали. Дуайт был в своей стихии. Он прибрал подсобку, чтобы там можно было тренироваться, и снова стал со мной заниматься. Ему хотелось, чтобы я навалял Артуру. Мне нужна была стратегия. Дуайт хотел знать, как Артур размахивается.

– Тяжело, – сказал я ему.

– Да, но как?

У нас с Артуром не было настоящей драки с того дня на дороге четыре года назад, но мы делали спарринги на уроках физкультуры, и я видел, как он дерется с другими мальчиками.

– Что-то типа того, – сказал я, двигая руками так, как это делал Артур.

– Значит, он ветряная мельница, – сказал Дуайт.