Жизнь этого парня

Но я сделал задумчивое выражение лица и сказал, что осведомлен об этих проблемах. Мои отец и брат предупреждали меня о том же, и я готов выдержать что угодно ради хорошего образования.

Мистер Ховард, казалось, был удивлен моим ответом и спросил, на каком опыте мои отец и брат основывали свои предостережения. Я сказал, что они оба посещали подготовительные школы.

– Правда? Какие же?

– Дирфилд и Чоут.

– Понятно.

Он посмотрел на меня с новым интересом, как я и надеялся. Хотя мистер Ховард не был снобом, я понимал: он беспокоился, что я могу не подойти его школе.

– Сейчас мой брат учится в Принстоне, – добавил я.

Он спросил меня об отце. Когда я сказал, что отец был авиаинженером, мистер Ховард оживился. Оказалось, что он был летчиком во время войны и имел представление о самолете, который помогал разрабатывать мой отец – Пи‐51 «Мустанг». Сам он на нем не летал, но знает людей, которые летали. Это вызвало в нем воспоминания о том времени, когда он носил форму, о летчиках, с которыми он служил, и о глупостях, которые они творили.

– Мы были просто кучкой детей, – сказал он.

Он говорил со мной так, будто я был вовсе не ребенком, а тем, кто способен его понять, кем-то из его мира, даже семьи. Его руки лежали на столе, голова слегка наклонена. Я подался вперед, чтобы лучше слышать его. Мы по-настоящему хорошо ладили. И затем явился Хафф.

У Хаффа был специфический голос, высокий и гнусавый. Я сидел спиной к двери, но слышал, как он приближается и садится за столик позади нашего, с другим мальчиком, чей голос я не признал. Эти двое обсуждали битву, которую смотрели в прошлый уикенд. Парень из Конкрита сломал нос парню из Седро Вулли.

Мистер Ховард замолчал. Он отклонился назад, немного моргая, как будто задремал. Он не говорил, молчал и я. Я не хотел, чтобы Хафф знал, что я здесь. У Хаффа был определенный ритуал приветствия, которого я так жаждал избежать, и если бы он только почувствовал, что ставит меня в неловкое положение, он бы ни за что не отцепился. Он бы запросто потопил меня. Поэтому я опустил голову и закрыл рот, пока Хафф и другой мальчик болтали о поединке и о девчонке, за которую те двое и подрались. Они упоминали и о другой девушке. Потом заговорили о куннилингусе. Хафф взял слово и не подавал ни малейшего намека, что собирается заканчивать этот треп. Затем перешел на подробности. Я слушал подобные разглагольствования пацанов постоянно, да и сам участвовал в них, но сейчас решил, что лучше выказать некоторый ужас по этому поводу. Я нахмурился, потряс головой и уставился на крышку стола.

– Может, пойдем? – спросил мистер Ховард.

Я не хотел показываться им на глаза, но выбора не было. Я встал и прошел мимо стола Хаффа, а мистер Ховард следом. Хоть я и отвернулся, но был уверен, что Хафф увидит меня. И по пути к выходу все ждал, когда он меня окрикнет: «Эй! Членолиз!» Но ничего подобного так и не произошло.

Мистер Ховард какое-то время покатался по Конкриту, прежде чем отвезти меня обратно к школе. Ему было интересно взглянуть на цементный завод, и он был разочарован, что я ничего не могу рассказать ему о том, что внутри его происходит. Какое-то время он ехал молча. Затем сказал:

– Тебе следует знать, что школа для мальчиков – довольно анархичное место.

Я сказал, что могу постоять за себя.

– Я не имею в виду суровость в физическом плане, – сказал мистер Ховард. – Мальчики говорят о самых разных вещах. Даже в такой школе, как Хилл, ты не услышишь, что вся орава мальчиков садится кружком и ведет ночные беседы о Шекспире. Они будут говорить совсем о другом. О сексе, да о чем угодно. И они будут драться беспощадно.

Я ничего не ответил.

– Ты, конечно, не можешь ожидать, что каждый, ну ты понимаешь, будет скаутом-Орлом.

– Конечно, нет, – сказал я.

– Я просто говорю, что жизнь в школе для мальчиков может оказаться шоком для того, кто не знал невзгод.

Даже в такой школе, как Хилл, ты не услышишь, что вся орава мальчиков садится кружком и ведет ночные беседы о Шекспире. Они будут говорить совсем о другом. О сексе, да о чем угодно.

Я начал было отвечать, но мистер Ховард перебил:

– Позволь мне сказать тебе еще одну вещь. Ты, очевидно, хорошо трудишься тут. С твоими оценками и всем прочим ты мог бы поступить в блестящий колледж. Я не уверен, что подготовительная школа это действительно то, что тебе нужно. Она может принести больше вреда, чем пользы. Подумай над этим.

Я сказал мистеру Ховарду, что не вел безмятежную жизнь до этого и решительно настроен получить образование лучше того, которое получаю сейчас.

– Пойми меня правильно, – сказал мистер Ховард, – ты хороший мальчик и я буду счастлив дать о тебе хороший отчет.

Он сказал эти слова быстро, как будто цитировал. Затем добавил:

– У тебя есть все шансы на поступление. Но тебе следует знать, во что ты влезаешь.